Худшие эпитафии - Страница 10

Смерть — это отдых души в непрерывных боях.

Он мир считал своей отчизной
И человечество — семьей!

Лежат в руинах пирамиды,
Уходит под воду Атлантида.
И ты говоришь, но я ничего не слышу.

Ты Сам, Господи Боже, избрал его и нашел сердце его верным пред Тобою! (IX.7 и 8).

Небеса… манят и ждут меня.

Смысл жизни в бессмыслице смерти.

Взойди
Над прахом ветхих знамён!
Взойди
Мечом похорон!

Ты, спящий в гробнице расколотой!
Проснись под упорными взорами,
Привстань под усталой улыбкой,
Ответь на безгрешную ласку,
Для счастья, для мук оживи!

Счастливый человек, для жизни ты живешь!

Здесь и сейчас надолго, на века,
Я растворился/(растворилась) в землю и деревья.
Бог ведает, как истина близка
За тайной гранью даты погребенья.

Угомони вулкан, сделай так, чтоб твой образ погас.
Почему так нравится нам то, что разрушает нас?

Он крикнул: «Мама!», вновь и снова,
Потом пробрался, как в бреду,
К постельке, не сказав ни слова
О том, что мамочка в пруду.

(Имя), мой друг, я готов ко всему, —
Только для битвы я был рождён.
Страх – это слабость и потому:
Кто испугался, – уже побеждён.

Мрачный пейзаж мне открылся —
Ночь или день? Тут не понять.
Смысл исчез, испарился.
Где мне теперь его отыскать?

Есть перед нами два пути:
Со злом сразиться — может смерть найти,
Или бесславно отступить,
Но как мы сможем с этим жить?

Созидание/Творчество/Искусство — побеждает смерть

Это так сладко,
Это так жестоко —
Ощутить вечность
В момент падения
И растаять снежинкой
В Его теплых ладонях.

Алчущим давал хлеб, нагим одежды!

Милость Господня от века и до века к боящимся Его! (CII.15).

Исчезли все надежды и мечты…

Еще один великий голос смолк,
Правдивый голос обличенья!

Память путает хмель
Трын-травой, как с куста.
И только смерть все ведет параллель
В жизнь без креста.

Не стоит, копаясь в золе,
Искать то, чего не исправить.
Оставьте ушедших земле.
Плевать им на светлую память.

Зажигая свечу
У меня в изголовье,
Ты будешь сниться
Мне после смерти.

Как по весне теряют сок березы —
Так по тебе все наши боль и слезы…

Нынче на родной земле стало тесно…

Смотри, как ветви и тени деревьев
ложатся на травы,
Как кружит души над куполами
звон Благовеста,
Как поминают вином и хлебом,
как провожают
Лето…

К дождю звенели облака,
Ласкался путь полынь-травой.
Шли в далеко из далека,
Шли, пели, звали за собой.

Покой нам только в жизни снится

Смотрит на мир с дивных высот,
Но не вступает с ним в спор.

Ещё одна не распятая жизнь
И не початая смерть.

Все мы, все мы в этом мире тленны,
Тихо льется с кленов листьев медь…
Будь же ты вовек благословенно,
Что пришло процветать и умереть…

Умереть — значит присоединиться к большинству.

Начну с начала и выброшу вон
Все то, что стало золой.
Я вижу ветер отбивает поклон
Крестам над моей головой.

Все мы сидим в сточной канаве,
Но некоторые из нас смотрят на звезды..

Все, что было — свет мой,
Чистый и святой.

Напрасные слезы из глаз не текли:
Тоска наши души сжимала,
И горсть роковая прощальной земли,
Упавши на гроб, застучала.

Я тоже жил наперекор.

Так иногда надежды свет
Являет то, чего уж нет…

Движенье стало смыслом жизни,
Что дальше будет — все равно!

Здесь я вижу смерть,
Вижу свет, как видят след.
Как свет звезды, как свет любви,
Которой нет…

И роса, и слеза
Пеленою на глазах.
В черной заводи колодца
Бродит яркая звезда…

Мою жизнь читала смерть
Вслух, на языке огня,
Все, кому мне вышло петь,
Помолитесь за меня.

Покорись, седое время,
Я владычица твоя!

Слезы лила — да не выплакать,
Криком кричала — не выкричать.
Бродит в пустыне комнат,
Каждой кровинкой помнит.
«Господи, Господи, Господи,
Господи, сколько нас роспято!..»
—Так они плачут в сумерки,
Те, у которых умерли
Сыновья.

Слёзы устали течь рекой,
Право свое поправ.
Сегодня нам будет петь прибой
С берега переправ.

Так хорошо и вольно умереть.
Всю жизнь скакал — с одной упорной мыслью,
Чтоб первым доскакать.

Я вырою себе глубокий, черный ров,
Чтоб в недра тучные и полные улиток
Упасть, на дне стихий найти последний кров
И кости простереть, изнывшие от пыток.

И душа рванулась ввысь, злость и гнев отринув
К вечным солнечным морям, лунным берегам…

Но если жизнь — базар крикливый Бога,
То только смерть — его бессмертный храм.