Эпитафии родителям, надписи на памятник родителям

И вот опять все потемнело,
Все стихло в чуткой темноте —
Как бы таинственное дело
Решалось там — на высоте.

Всю жизнь стремился/(стремилась) к совершенству(идеалу).

Взлетев на прощанье, кружась над родными,
Смеялась я, горя их не понимая.
Мы встретимся вскоре, но будем иными.
Есть вечная воля, зовет меня стая.

И роса, и слеза
Пеленою на глазах.
В черной заводи колодца
Бродит яркая звезда…

Ты успокоишься, и восстанешь для получения жребия твоего в конце дней.

Спите ж вы, чья жизнь богатым садом
В зимний день, средь снега, расцвела…
Ту же песнь вам шлют колокола,
Ваши белые могилки — рядом.

Ты жизнь свою прожил достойно, оставив память нам навек,
В безмолвном мире спи спокойно, любимый нами человек.

Ты жизнь любил,
И многое хотел успеть,
Но слишком рано оборвалась нить,
Не дав тебе мечты осуществить.

Если всматриваться в небо, то оно начнет всматриваться в тебя

Тебя не вырвут у меня.
Навек я твой, а ты моя!

Нас отпевают. В этот день
Никто не подойдет с хулою:
Всяк благосклонною хвалою
Немую провожает тень.

Молитвы твои и милостыни твои пришли на памятъ пред Богом!

Он, умирая, сомневался,
Что за чертою станет с ним.
Но Бог всегда с ним оставался
Бог верен избранным своим.

Вспоминаем тебя, и мир оживает.

Молится люд — ждут праведных снов.

Изыдут сотворшии благая в воскрешение живота!

Но солнце всходило, чтобы согреть наши души.
Солнце всходило, чтобы согреть нашу кровь.

Откуда мы пришли? Куда свой путь вершим?
В чем нищей жизни смысл? Он нам не постижим.

Бессмертная душа, бессмертные дела/(итоги).

Моя надежда на обигование, данное от Бога нашим отцам!

Чистого сердца по случаю не обрести.
Ясное Царство берется усилием жить.

Блажени рабы тии, ихже пришед Господь обрящет бдящих!

Ты исчислял шаги мои; прости мои грехи! (XIV.16).

Он не лишил милости своей ни живых, ни мертвых! (II.12)

Спи с миром и
Моли Бога о нас.

Спите спокойно, родные мои,
Памяти вашей я (мы) жизнь свою посвящу (посвятим).

Прости, что мне под небом звездным,
К твоей плите носить цветы.
Прости, что мне остался воздух,
Каким не надышался ты…

Бдите ибо не висте бо, когда Господь дому приедетъ, вечер, или полуночи, или в петлоглашение или утро

Навеки помню и благодарю,
благословляя прожитые годы.

Вокруг кладбище надежд,
Вечный страх и торжество невежд,
Будущего нет здесь у нас с тобой.

Покой нам только в жизни снится

Там, высоко, среди звезд в безграничном просторе,
Над облаками, над ливнями и снегопадами
Две отдаленные тайные обсерватории
И между ними незримая хрупкая радуга…

Не будет уже солнце служить тебе светом дневным, а сияние луны — светить тебе; но Господь будет тебе вечным светом, и Бог твой — славою твоею! (LX.19).

С собой нас увлекает Божество
К неведомой, но благодатной цели.

Хоть мой огонь угас, но все же
Жалейте не меня. Вы пожалейте тех,
Кто греться мог у моего огня!

Оставите детей приходите ко мне; бо есть царствие Божие!

О, сколько душ, тебя любивших,
О, сколько родственных сердец —
Сердец, твоею жизнью живших,
Твой ранний поразит конец!

Можно головой поникнуть
И к сырой стене прижаться,
Легче навсегда притихнуть —
Слишком больно наполняться.

Нам/(мне) в бытии отказано навеки!

Сей памятник сооружен,
Имевшему девиц и жен,
Талант от Бога и грехи,
Философу, кто вам стихи —
клад размышлений — написал,
Кто жить среди жлобов устал.

Соблюдал/(а) душу свою и помнил/(а) Бога всею душою своею

Теперь/уже/отныне вне времени

Я в смиреньи тебя отпускаю…
По живому разорвана нить!
Скорбно, горько, печально, но знаю:
Ничего тут нельзя изменить.

Как в Адаме все умирают, так во Христе все оживут!

Стою, наклонясь, над твоею могилой, горючей слезой поливая цветы.
Не хочется верить, родной наш, любимый, что в этой могиле находишься ты

Ты путеводная звезда для всех, кто помнит, любит, чтит…

Сиявшие со слезами будут пожинать с радостью!

Жизнь прожита в согласии с добродетелью

Светлый, чистый образ твой всегда с нами.

В сиянии и в радостном покое,
У трона вечного творца,
С улыбкой он глядит в изгнание земное,
Благословляет мать и молит за отца.