Эпитафии военному, надписи на памятник военному

Мы не листали
Страницы военной хроники.

Я сохранял свои воспоминания,
Которыми все эти годы жил.
Я их хранил на сумрачной вершине,
Во тьме бездонной пропасти хранил.
На самом дне хрустального кувшина
Как каплю высохших чернил!

Ты честен был, умел шутить,
имел друзей не мало.
Тебе бы только жить да жить,
Зачем тебя не стало.

Порознь с вами мы пойдем:
Вы — к людям, я — туда,
Где все будем…

И вот опять все потемнело,
Все стихло в чуткой темноте —
Как бы таинственное дело
Решалось там — на высоте.

Мы всегда с Господем будем!

Господня есть земля, и исполнение ея, вселенная и все живущие на ней!

И изыщут творившие добро воскресение жизни. (5,29)

Я не знаю, что теперь со мной,
Я летаю — крылья за спиной.
Я не ангел, я не смог им стать,
Я не знаю, как тебе сказать.

Где добродетель? Где краса?
Кто здесь следы ее приметит?
Увы, здесь дверь на небеса:
Сокрылась в ней — да солнце встретит!

Восхищен, чтобы злоба не изменила разума его, или коварство не прельстило души его!

Он утешал сетующих!

Бог был с ним!

И лишь мне не уснуть.
Я сегодня в плену
Горько-сладких воспоминаний,
Вернувших мне эту весну…

Приидите ко Мне все труждающиеся и обремененные и Я упокою вас. (5,4)

Благословение погибавшего приходило на меня, и сердцу вдовы доставлял я радость! (XXIX.13)

Ты говоришь, а ветер стонет в деревьях,
И шар земной из-под ног уплывает.
Наверное, пройдёт какое-то время
Прежде, чем я всё осознаю.

Воину без страха и упрека

Кто любит, тот любим, кто светел, тот и свят,
Пускай ведет звезда тебя дорогой в дивный сад.

О бездушный Дух времени!
Отныне нам не по пути…

Я закрываю глаза,
чтобы увидеть твои небеса.

Мир меняется,
Жизнь кончается.

Наш путь земной, увы, определен
Двумя немыми датами в граните

Осталось недорешено все то, что он недорешил

Моя отчаяная смелость
Могла бы вызвать восхищенье,
Но только я не знаю меры.

Память о тебе/(вас) придает нам силы, учит мудрости и внушает добродетели!

Спокойно ложусь я, и сплю: ибо Ты, Господи, один даешь мне жить в безопасности! (IV.9).

Беспредельным далям преданный,
Там, где меркнет свет и шум,
Я покину круг изведанный
Повторенных слов и дум.

Беда рвалась певучим словом,
Тянулась дымкой от крыльца,
А ты стоишь средь колоколен
И видишь тени без конца.

Слёзы устали течь рекой,
Право свое поправ.
Сегодня нам будет петь прибой
С берега переправ.

Близок Господь ко всем призывающим Его! (CXLIV.18).

Время придет,
За собой позовет…

Ты, летящий вдаль беспечный ангел…

Никогда и никем не будет повторим (не повторима) в бесконечности времени.

За тех, кто завтра лучом зари
Вонзится золотом в медь.
Для тех, кто солнце молил: Гори!
Сегодня я буду петь.

Ты к нам приходишь с ароматом трав,
В сиянии ярких звезд.
Ты всюду с нами в наших снах
И в каплях наших слез….

Тот, кто воскрес,
Смотрит с небес,
Взгляд полон вселенской тоски.

Спи, бедняк! Ты честно бился,
До утраты сил, с нуждою;
Умер ты, но не склонился
Пред неправдою людскою,
Потому-то над тобою
Речь людская не слышна.

Мне так тебя недостает для полного человеческого счастья.

Невидимой цепью
Жизнь связана тесно
С таинственной смертью.

Благословенны те, чьи будут помнить имена…

Эй, вы! Я же хотел добра!

Безвременно ушел ты на покой,
Оставив нас в печали.
Скорбим мы над могилой дорогой
И навсегда ты будешь с нами.

Смерть —
Это самое жестокое
слово.
Это – то, что никто
не хочет принять…

Взлетев на прощанье, кружась над родными,
Смеялась я, горя их не понимая.
Мы встретимся вскоре, но будем иными.
Есть вечная воля, зовет меня стая.

Но память, как и смерть неистребима,
Как дождь ночной по черноте стекла.
Кровавыми осколками рубина
Она на дно хрустальное текла.

Спи, мертвый, с богом!
Тревожить не хочу тебя
Ни в помыслах, ни в слове строгом

Нежней и бесповоротней
Никто не глядел нам вслед…
Целую вас через сотни
Разъединяющих лет

В серебристый сон
Ты с Ним ушел
По дороге вечных звезд
Над простором строгих гор

От земли имя принять
и оставить дом.