Эпитафии девушке, надписи на памятник девушке

Станут похожи печальные повести
Разных времён.

Ты для меня была звездой…
Но встанет солнце…

Такой, как ты, нет больше на земле.

Пока дышать и жить мы будем,
Тебя, родная, не забудем.

Это так сладко,
Это так жестоко —
Ощутить вечность
В момент падения
И растаять снежинкой
В Его теплых ладонях.

То не в церковь белую к венцу —
Прямо к света нашего концу

Но и ее смерть жадная/алчная скосила

Подойдет и поглядит
Смерть — усердная садовница.
Скажет — «Бог вознаградит, —
Не бесплодная смоковница!»

Смерть — всегда твоя смерть

Прошлое забыть невозможно!

Там где в саду нет живой души,
Вместо росы белый жемчуг дрожит.

Мы остались без вас, вы остались с нами!
Это эпитафия на памятнике, установленном на месте гибели съемочной группы Сергея Бодрова.

Увидимся!

Помедли, смерть! Пускай увижу
Я утра нового рассвет!

Пусть другие приносят цветы
Что смешаются с прахом земным.

Из душного тёплого места
Тянут за ноги и руки
Те, кто из того же теста,
Родные, друзья, подруги.

Бог заступник мой, Бог мой, милующий меня! (LVIII.18).

Перешли в воспоминания
Наши радости и боль.

На моём горизонте снег,
Белый до боли в глазах,
Белый ветер, белой земли
Мёртвая полоса.

И смерть и жизнь — родные бездны;
Они подобны и равны,
Друг другу чужды и любезны,
Одна в другой отражены.

Мне край этот мил-
Нет боли и слёз.

Твержу с упреком и тоскою:
«Зачем я не ценил тогда?»
Забудусь, ты передо мною
Стоишь — жива и молода

Любовь и смирение — вот смысл Бытия!

Спи — твой отдых никто не прервет.

Солнце, снега, дожди и вёсны
По нити времени скользят.
Пожить бы еще под небом звездным,
Но пора. Видно, больше нельзя…

Не надо слов.
Я на коленях пред тобой,
Ведь ты моя Богиня.

Любить и помнить будем вечно

Это больше, чем я, это больше, чем ты,
Это теплое солнце и ночью, и днем!
Это наша любовь, это наши мечты,
И поэтому мы никогда не умрем!

В безмерный час тоски земной
О смерти, об иной отчизне,
Открыто дерзко предо мной
Свидетельство нетленной жизни.

И сердце жалостью полно,
Как будто жжет его утрата
Того, что было так давно…
Что было отжито когда-то…

Во блаженном успении вечный покой
Подаждь, Господи, усопшему рабу твоему/(усопшей рабе твоей)
И сотвори ему/(ей) вечную память.

И сердцу больно, и горю нет конца.

Свет сияет на праведника! (XCVI.11).

Не думай о мгновеньях/(секундах) свысока!

Старая штука смерть, а каждому внове.

С двух сторон сгорела,
Сожжена моя свеча.
Как все потемнело,
Небо и земля, прощай!

Как эту боль перенести,
Когда на части сердце рвется?!
И не вернуть, и не забыть,
Лишь с болью жить нам/мне остается.

Иль, полным благодатной силы
Цветку расцвесть в руке творца,
Чтобы скорбящих у могилы
Родные врачевать сердца?..

Сердце его/(ее) было предано Господу во всей душе его/(ее)!

Песнь соловьиная, песня победная
Меня не обвеет небесной тоской.
Я «мертвая роза», бесстрастная, бледная,
И мил мне, и дорог мне гордый покой.

Смерть обращает жизнь в судьбу.

Я не могу поверить в то, что время лечит,
Что боль и грусть проходят вместе с ним.

Но уж тело недвижимо,
Бездыханна грудь…
В трубке жертвенного дыма
Ей уж не раздуть.

Явись мне в грозный час страданья,
И поцелуй пусть будет твой
Залогом близкого свиданья
В стране любви, в стране другой!

Смотри, как в саван
туман наряжает озера,
Как стелет звезды по самой воде
поднебесье.

Пока не видели, была, а видим, уж погасла.
Не в силах воскресить тебя, уж все напрасно.
Как и что сказать могу я? Где, скорбя найду слова я?
Чтобы выплакаться вволю. Боль и горечь велики.

Где мудрец, мирозданья постигший секрет?
Смысла в жизни ищи до конца своих лет:
Все равно ничего достоверного нет —
Только саван, в который ты будешь одет…

Ты хмуришься вечно,
Я так беспечна,
Не быть нам вдвоем.
Мы разные песни поем:
Ты о вечном,
А я о земном.

Судьба — беда или счастливый случай,
Иль жизнь, иль смерть,
Как Бог решит за нас…
А он к себе уносит самых лучших,
Кого так не хватает нам сейчас.

Она воздавала добром, а не злом во все дни жизни своей! (XXXI.12).