Красивые эпитафии, красивые надписи на памятник

… Но для души еще страшней
Следить, как вымирают в ней
Все лучшие воспоминания.

Над тобой цветут сирени
И шумят листы березы,
Каплет с них роса, как слезы,
На могильные ступени —
В час, когда ночные тени
От лучей дневных бегут.

От муки любви и разлуки
Упасла гробовая доска.

Здесь дверь на небеса.

Помнишь, как матери вас провожали,
Как голосили: «Сыночек, вернись!».
Я знаю, ты сам рвался в пекло,
Я верю тебе, ты шёл до конца.

Затерялся в море гула
Крик, тебе с душою разорвавший грудь.
Розовая, ты тонула
В утреннюю муть…

На крепко сомкнутых губах
Улыбка кроткая застыла,
И что-то радостное было
В его младенческих чертах.

Как эту боль перенести,
Когда на части сердце рвется?!
И не вернуть, и не забыть,
Лишь с болью жить нам/мне остается.

Живым — это лишь остановка в пути,
Мёртвым — дом.

Изнемогающий, больной,
Души ты не утратил силу,
И жизни мутною волной
Ты чистым унесен в могилу.

Кровавая меня могила ждет,
Могила без молитв и без креста,
На диком берегу ревущих вод
И под туманным небом; пустота…

Как мало молодость жила!
Цвели б любовь и человечность
Да жизнь другая позвала
И навсегда ушла ты в вечность…

Нет нужды верить в рай и ад, чтобы творить добро в земной жизни!

Он призвал её в небо,
И она вознеслась,
С непреклонною верой
В их духовную связь.

Малый мальчик в люльке малой!
Сердце тронул ты мое!

Ты смерти мстил
За тех, кто умер молодым.

Лежат в руинах пирамиды,
Уходит под воду Атлантида.
И ты говоришь, но я ничего не слышу.

И вспомнил обо мне Господь, — и вот
Душа во мне взметнулась, как зарница,
Все озарилось.

Как трудно подобрать слова,
Чтоб ими нашу боль измерить.
Не можем в смерть твою поверить,
Ты с нами будешь навсегда.

Считаю на стене моей
Тени потеряных друзей.
Я вспомнил боль недавних бед…

Начну с начала и выброшу вон
Все то, что стало золой.
Я вижу ветер отбивает поклон
Крестам над моей головой.

Рвали рубахи в клочья,
Бились, как рыбы об лед.
Искали себя в череде многоточий,
Падение приняв за взлет.

Он кричит богам: «Я не должен больше вам,
Я смогу все понять и сделать сам!»

Боже!.. Тебя жаждет душа моя, по Тебе томится плоть моя в земле пустой, иссохшей и безводной! (LXII.2).

Хватит храбриться, участь у всех нас одна:
Самоубийство это уже не война.

Бог еще наполнит смехом уста твои, и губы твои радостным восклицанием!

Я пыталась(лся) не думать о том,
Что все это может внезапно исчезнуть…

Я жду… Здесь есть место и для тебя!

Но разве смерть живые пригласят на менуэт?

Кто заставил тебя верить
Этой быстрой воде?
Оставляя свой берег,
Плыть навстречу беде?

На жизненном пути нездешних наслаждений
Искать, и требовать, и помнить смертный час,
Для неба на земле, средь горя и мучений,
Прожить всегда в добре, для ближнего трудясь.

Спасти тебя мы не смогли,
Оставив все, ушел ты в вечность.
Безмерна скорбь, болят сердца
Печали нашей нет конца.

Ты жив/жива, но для всех исчез/исчезла в черных облаках…

Годы вдаль летели, но
Спутника вернее не найти.

Есть слова, что не скажешь и на ухо,
Разве только что прямо уж — в губы…
Милый, дверь затворила я наглухо…
Как с тобою мне страшно и любо!

Но не уснуть и не вернуть
Жену и дочку…

Любила ты, и так, как ты, любить —
Нет, никому еще не удавалось —
О Господи!.. и это пережить…
И сердце на клочки не разорвалось…

Останется всё, как было,
На Земле, не для всех родной.

Вот этот прах, остатки бытия,
Где лика нет, где очи уж истлели, —
Урок тому, кого пленять умели,
В какой тюрьме жила душа моя.
Кто этот гроб слезами орошает,
Тот понапрасну верит, что вернет
Его слеза сухому древу плод:
Ведь по весне мертвец не воскресает.

Ушел/(ушла) в мир, где ни злобы, ни лжи,- лишь покой.

Звезда взошла, сверкнула и погасла.
Не гаснет лишь один любимый свет,
Где память есть — там слов не надо…

Замерзают в улыбке губы,
Видишь, до смерти извелась.

Завидев хладный камень сей,
Задумайся, мил человек!
От жизни счастья взять успей —
Ведь скоротечен век.

Там все живы, кто любил меня,
Где восход — как праздник бесконечной жизни,
Там нет счёта рекам и морям,
Но по ним нельзя доплыть домой.

И перед смертию, живой исполнен ласки,
Ты взор обвел кругом
И тихо сам закрыл младенческие глазки,
Уснув последним сном…

Или руки мои слишком слабые,
Или слёз моих недостаточно,
Чтоб тебя оживить и опять заставить дышать.
Или ты меня больше не слышишь
И слова мои будут напрасными,
И прибудет навеки в трауре моя душа.

Беда рвалась певучим словом,
Тянулась дымкой от крыльца,
А ты стоишь средь колоколен
И видишь тени без конца.

Что завтра будет — неизвестно,
Хотя нетрудно предсказать,
О, нам нечего терять.

Ведь ты любил меня, и я была твоею!
Зачем же, зачем же ты ушел? Вернись!

Ну а тех, кто встал глазами к огню,
Кто рискнул остаться собой,
Кто пошел войной на войну,
По земле веду за собой.