Эпитафии отцу, надписи на памятник отцу

Я здесь почил, чуть появясь на свет;
Я — тот, к кому так быстро поспешила
Смерть, что душа, чью плоть взяла могила,
Едва заметила, что плоти нет.

Живая жизнь давно уж позади,
Дни сочтены, утрат не перечесть.
Молю: прости, господь, и пощади!
В смирении надеясь на благую весть.

Наш бренный мир задуман Им,
Как царство света и покоя.
Наш мир и должен быть таким,
Но где вы видели такое?

И Сон и Смерть равно смежают очи,
Кладут предел волнениям души,
На смену дня приводят сумрак ночи,
Дают страстям заснуть в немой тиши.

Необратимость неумолима…

Ты потерял себя, ты слишком долго, парень, спал,
Забыв о том, что в мире много слез…

Откуда я — там смерти нет.

Мы рано тебя потеряли,
Разлука с тобой тяжела.
Но образ твой светлый и милый
Останется в нас навсегда.

Зима сменилась весной,
Весна сменяется летом,
Но мир покрыт пеленой
И я не знаю об этом.

Во дни печали нашей сирой,
К Стопам Творца мы припадем,
Утешит нас Отец Небесный,
И в нем отраду мы найдем…

Или руки мои слишком слабые,
Или слёз моих недостаточно,
Чтоб тебя оживить и опять заставить дышать.
Или ты меня больше не слышишь
И слова мои будут напрасными,
И прибудет навеки в трауре моя душа.

Небо в бриллиантах, струящих свой свет.
Даст ли мне сердце тот верный ответ?
Ангел кристален и чист, как родник,
К которому я бы устами приник!

Моя нелепая больная жизнь
не оборвется на надрывной ноте.
Я буду постепенно таять
И уходить… как всё уходит.

Как трудно подобрать слова,
Чтоб ими нашу боль измерить.
Не можем в смерть твою поверить,
Ты с нами будешь навсегда.

И смерть к тебе руки простерла…
Скажи, что было потом?
Я не знала, как хрупко горло
Под синим воротником.

Тот, кто воскрес,
Смотрит с небес,
Взгляд полон вселенской тоски.

Жизнь альтруиста/(человеколюбца) смертью не заканчивается.

Не косит сплошь, но лучшие колосья
Нередко с корнем выдернет она…

Мир вашему дому!
Пойду к другому…

Я видел сон — он был реален,
Услышал птицы крик — он душу рвал.
Твой облик ясен, но печален
Вслед за собою в неизвестность звал.

Ревность, жалость словно заодно,
Птицей скорби падаю на дно.

Попробуем дышать
В один и тот же миг
И быть продолжением
И отражением друг для друга
Над бездной разлук.

Когда-то смерть примирила Иисуса с человечеством.

Свет благодати сияет ярче жизни

Не жалею, не зову, не плачу…

Ты очень любил жизнь
И боролся до конца.

Жизнь не может быть отложена.
Твори добро сейчас!
Успей насладиться жизнью!
Успей сделать главное!

И взыщут творившие добро
Воскресение жизни.

Запевает вьюга в полях моих,
Запевает тоска на сердце.

Спи, бедняк! Ты честно бился,
До утраты сил, с нуждою;
Умер ты, но не склонился
Пред неправдою людскою,
Потому-то над тобою
Речь людская не слышна.

Черная роза, эмблема печали,
Красная роза, эмблема любви.

Так я отпускал на ристалище ветер,
А ветер свое слово держал.

Когда человек умирает,
Изменяются его портреты.
По-другому глаза глядят, и губы
Улыбаются другой улыбкой.

Иль, полным благодатной силы
Цветку расцвесть в руке творца,
Чтобы скорбящих у могилы
Родные врачевать сердца?..

Ты ушел (ушла) из жизни, а из сердца – нет.

Великая слава — следовать Господу, а быть тебе принятым от Него — долгоденствие! (XXIII.37).

Схоронив, мы камень обтесали,
Утвердили прямо на гробу
И на камне четко написали
Жизнь и смерть, и всю твою судьбу.

Все мы, все мы в этом мире тленны,
Тихо льется с кленов листьев медь…
Будь же ты вовек благословенно,
Что пришло процветать и умереть…

Каждому свои пути,
Каждому свой час.
Смерть ровняет по себе
Нас.

До судорог, до бреда, до рыдания,
До порванных от напряжения жил
Я сохранял свои воспоминания,
Которыми все эти годы жил.

Как теперь я всех вас видеть жажду,
Некогда любившие меня,
Мною не прощенные однажды
Или не простившие меня.

Последний путь в неведомое

Тебя ведь не ужасает та вечность, что была до рождения? То же и после смерти!

Я смеpть yвидел в пеpвый pаз,
Ее величие и гpязь.

Бог еще наполнит смехом уста твои, и губы твои радостным восклицанием!

А там наследник в добрый час
Придавит монументом вас,
Простит вам каждую обиду
По доброте души своей…

И каждый шаг всё тяжелей,
И рвётся к сердцу дикий страх.
Но цель близка, а что за ней,
Не видно мне — туман в глазах.

Здесь мир иной меня обворожил
Простой и грубой прелестью своей…

Свет сияет на праведника! (XCVI.11).

Любим, помним, скорбим