Эпитафия № 4029

На моём горизонте снег,
Белый до боли в глазах,
Белый ветер, белой земли
Мёртвая полоса.

Жизнь моя – дуновение!

Надеется душа моя; на слово Его уповаю! (CXXIX.5).

Похоронят, зароют глубоко,
Бедный холмик травой порастет,
И услышим: далёко, высоко
На земле где-то дождик идет.

В рядах стояли безмолвной толпой,
Когда хоронили мы друга…

Ни камень там, где ты зарыта,
Ни надпись языком немым
Не скажут, где твой прах… Забыта!
Иль не забыта — лишь одним.

В один и тот же день со мною ты умрешь.
Не даром я клялся в душе нелицемерной:
Иду, иду с тобой, куда ни поведешь,
Последнего пути твой сотоварищ верный.

Дорогу выбрал каждый из нас,
Я тоже брал по себе.

Я умер от злокачественной жизни

Молча пройду я сквозь холод и тьму,
Радость и боль равнодушно приму.
В смерти иное прозрев бытие,
Смерти скажу я: «Где жало твое?»