Худшие эпитафии

Млечный путь, да шум прибоя,
Колокольный звон, да слезы икон.
Небом дышит память боя,
Да молитвы низкий поклон.

Ты бы перед Ним
На колени встал,
Не стыдясь ни слов, ни слез.
Кто любил — тот и распял…

Было сказано много слов,
Было много путей к спасенью…

И ты наш юный, наш печальный уходишь прочь.
Привет тебе, привет прощальный шлем в эту ночь.

Рвётся тонкая нить между миром и мною.

Древние рощи веками молчат
В мире, крещённом огнём.

Гроб — колыбель… теперь и потом…
Было и будет, будет и было…

Смерть не властна над тобой,
Пока на свете есть любовь!

Мой нежный цветочек, ты тянешься к небесам.

Отныне, парень, ты душе своей — изменник!

Отсюда мир уже не кажется таким жестоким

Я никогда не буду счастлив на земле

Поздно мы любим, мама , поздно.

Из всех, которых он возрастил, некому было поддержать его! (LI.18).

В этой мрачной гробнице,
О, дайте мне отдохнуть!
Милая роза — денница,
Приди о милом вздохнуть…

Смысл вытесняет пустоту и наполняет душу.

Спи, мертвый, с богом!
Тревожить не хочу тебя
Ни в помыслах, ни в слове строгом

Лежал один я на песке долины;
Уступы скал теснилися кругом,
И солнце жгло их желтые вершины
И жгло меня — но спал я мертвым сном.

Тем, кто видел маску смерти,
По-другому солнце светит,
Теперь ты один из них.

Крепитесь, мужайтесь, добрые люди!
Ведь жизнь земная — это борьба!
Над вами то небо, что молят о чуде,
Под вами немые, глухие гроба.

Оставив позади тревоги и сомнения,
Трагедии и катастрофы,
Обо всём позабыли.

Чем больше я живу — тем глубже тайна жизни,
Тем призрачнее мир, страшней себе я сам,
Тем больше я стремлюсь к покинутой отчизне,
К моим безмолвным небесам.

Ты прыгнул в небо,
В гремящий грозами поток.

Мы ничего не знаем о них,
Как будто в детстве не было книг,
И учиться никто не заставил.

Да воздастся вам сторицей за ваши помыслы и дела благие!

Бог избавит душу мою от власти преисподней (XLVIII.16).

Я тебя взрастила, но не сберегла.
А теперь могила сбережет тебя.

Природных чувств мудрец не заглушит
И от гробов ответа не получит:
Пусть радости живущим жизнь дарит,
А смерть сама их умереть научит.

Кратковременное легкое страдание наше производит в безмирном преизбытие вечную славу

В тюрьме жила душа моя,
И лишь со смертью обрела свободу.

Знаю, как не просто оказаться среди тех,
Кто будет избран после званных веков.
Верую в Грядущего со славою судити нас,
Верую в закон этих слов!

Приветами, встающими из гроба,
Сердечных тайн бессмертье ты проверь.
Вневременной повеем жизнью оба,
И ты и я — мы встретимся — теперь!

Нам свищет соловей на клене:
«Любовь и Смерть, Смерть и Любовь!»

По закоулкам земных широт
Растасовали нас, как сирот…

Я и сам мечтал когда-то
Раскачать безумный этот мир,
Но умчалось все куда-то.
Все прошло, как с белых яблонь дым.

У меня было много счастья — ведь я дарил/(а) его близким.

Он понял — прежде был он чей-то,
Теперь же нищий стал, ничей.

Хоть над подушкою икона,
Но страшно! — «Ах, вернись домой!»

О сердце тихое мое,
Сожженное в полдневном зное, —
Ты погружаешься в родное,
В холодное небытие.

Он уже не возвратится, и не увидит родной страны своей! (XXII.10).

Вокруг кладбище надежд,
Вечный страх и торжество невежд,
Будущего нет здесь у нас с тобой.

С папиросой в зубах он поднимался в атаку,
С папиросой в зубах он отходит ко сну.

К нему, к нему, далекому навек,
Бегущему по водам Океана,
Чтоб отдохнуть на устьях мощных рек,
Средь стройных мачт родного каравана…

В один и тот же день со мною ты умрешь.
Не даром я клялся в душе нелицемерной:
Иду, иду с тобой, куда ни поведешь,
Последнего пути твой сотоварищ верный.

Тебе наградой был тот краткий миг
Сознанья, что вершины ты достиг,
Но вдруг ты ушел за тот перевал,
За тот перевал, где ни кто не бывал.

Да охранит тебя Солнце от мутных зрачков!
Да охранит тебя Солнце от грязного рта!
Да охранит тебя Солнце от черных присяг!
Да оделит тебя Солнце глазами любви!

Будь мудр, — иного нет исхода.
Кто цепь последнюю расторг,
Тот знает, что в цепях свобода
И что в мучении — восторг.

И гром молнией сверкнёт,
И тьму светом обернёт,
И вновь ветер нам вернёт
Потерянные души.

И с утеса вниз парень полетел,
И завыл залетный ветер,
Гибели его свидетель.

Но не пугайся, если вдруг
Ты услышишь ночью странный звук,
Все в порядке, просто у меня открылись
Старые раны!