Эпитафии самоубийце, надписи на памятник самоубийце

И я писал стихи всю ночь напролет,
Зная наперед, что их никто не прочтет,
Зачем я ждал рассвета? Рассвет не придет,
Да и кому он нужен?..

И боль пpошла, и yмеp стpах в дyше…

Радость и грусть,
Смех и печаль, —
Все в наших руках.

Плач и смех, святость и грех
Сходятся здесь —
На краю времени!

Там все живы, кто любил меня,
Где восход — как праздник бесконечной жизни,
Там нет счёта рекам и морям,
Но по ним нельзя доплыть домой.

Смерть — это так:
Недостроенный дом,
Недовзращенный сын,
Недовязанный сноп,
Недодышанный вздох,
Недокрикнутый крик.

Нет смерти здесь; и сердце вторит нет;
Для смерти слишком весел этот свет.
И не твоим глазам творец судил
Гореть, играть для тленья и могил…
Хоть все возьмет могильная доска,
Их пожалеет смерти злой рука;
Их луч с небес, и, как в родных краях,
Они блеснут звездами в небесах!

От смерти спешить некуда,
А все-таки — спешат.

Дорогу выбрал каждый из нас,
Я тоже брал по себе.

Не бойся: я — простая кость;
Не думай о душе угасшей.
Живых голов ни дурь, ни злость
Не изойдут из этой чаши.

В прошлом ответа ищу невозможного…

Все в мире есть, тебя лишь только нет.

Я горечь слез моих глотаю
И умираю, и молчу.

Вспоминаем тебя, и мир оживает.

Все поезда куда-то отбывают…
И я смирилась с тем, что происходит.
Смотрю в твои глаза, не отрываясь,
И чувствую, как всё уходит…

Он душой чистый как кристалл.

Там, где мой дом – свет потух

— Я нашла тебя,
Чтоб умереть в тебе и вновь родиться
Для дней иных и для иных высот.

Край, где я скроюсь, отсюда невиден.

В скорби моей никого не виню.
В скорби — стремлюсь к незакатному дню.
К свету нетленному пламенно рвусь.
Мрака земли не боюсь, не боюсь.

Я знаю точно — это всего лишь страшный сон!
О, ангел мой, ты мне проснуться помоги!

Быть/была/был/были для людей источником тепла и света…

Звездочка ты наша ясная,
Как ты от нас далека…

Во блаженном успении вечный покой
Подаждь, Господи, усопшему рабу твоему/(усопшей рабе твоей)
И сотвори ему/(ей) вечную память.

Я на огромных качелях качаюсь —
Падаю вниз и в небо взлетаю.
Верю тебе безрассудно и слепо,
Не отпускай меня больше, Небо.

И я остаюсь на перекрёстке пока.
В моих неподвижных зрачках отражается вечность,
Окаменев, в бездну свой взгляд устремив.
И даже если взорвётся весь мир — я не замечу.

Лучше во Христе
Буду свой век доживать,
Или на кресте
В муках за вас умирать!

Уйти, чтобы потом с Парадного крыльца
Войти в свой Храм и стенам улыбнуться…

Как вожделенны жилища Твои, Господи сил! (LXXXIII.2).

Помни, что до тебя здесь жил я!

Тебе больно идти,
Тебе трудно дышать,
У тебя вместо сердца
Открытая рана.
Но ты всё-таки делаешь
Ещё один шаг
Сквозь полынь и терновник
К небесам долгожданным.

Смотри, как ветви и тени деревьев
ложатся на травы,
Как кружит души над куполами
звон Благовеста,
Как поминают вином и хлебом,
как провожают
Лето…

Лопнула во мне терпенья жила —
Я со смертью перешел на ты.

Непредсказуемы пересеченья
И разветвления наших дорог.
Мы расстаёмся на несколько жизней,
Чтобы однажды столкнуться в холодном метро.

И этот час настал, пробил… Молитесь богу!

Так сквозь асфальт колосится жизнь,
Так сквозь столетия звенит Завет!
Там, где кончается мир,
Начинается Свет.

Не спасешься от доли кровавой,
Что земным предназначила твердь.
Но молчи: несравненное право –
Самому выбирать свою смерть.

В мире ничто не изменилось…

Вечная память о тебе в сердцах родных.

Чёрные руки жестом умелым
Ловко сплетают смерти мотив,
Но Белый Сокол молнией белой
Тучи разгонит, жизнь возвратив!

Горит вавилон и дым настигает луну.
Идут корабли ко дну, исполняя пророчество.
Сходят с орбиты сотни небесных светил.
И у меня впереди сто лет одиночества…

В этой мрачной гробнице,
О, дайте мне отдохнуть!
Милая роза — денница,
Приди о милом вздохнуть…

Не зарастет на сердце рана —
Прольется чистыми слезами

Утиши шаги беспечные,
Ты, кто мимо шел, спеша.
Вспомни: здесь на веки вечные
Убаюкана душа.

Мы умираем в одиночку

Какой удивительный сон мне приснился!

Господи Иисусе Христе, в наших слезах прими его покаяние.

Мы даже в смерти ищем смысла,
Хотя его и в жизни нет!

Мой путь будет в сотню раз длинней,
Но не виню ни черта, ни бога —
За все платить придется мне

Кто видел, как из сердца уходит боль,
Как хорошо тогда, легко и как красиво.