Эпитафия № 1159

Но если жизнь — базар крикливый Бога,
То только смерть — его бессмертный храм.

Истомилась душа моя, желая во дворы Господни; сердце мое и плоть моя восторгаются к Богу живому! (LXXXIII.3).

Я никогда не жёг чужих городов,
А свои не берёг.
Я никогда не пел для сытых углов,
Пел для пыльных дорог.

Если мы умерли со Христом; то веруем, что и жить будем с Ним!

Со святыми упокой Христе душу раба Твоего, идиже нисть болезнь, ни печаль, ни воздыхание, но жизнь безконечная!

Он солнцем был и был луной…

Тому, кто здесь лежит под травкой вешней,
Прости, Господь, злой помысел и грех!
Он был больной, измученный, нездешний,
Он ангелов любил и детский смех.
Не смял звезды сирени белоснежной,
Хоть и желал Владыку побороть…
Во всех грехах он был — ребенок нежный,
И потому — прости ему, Господь!

И снизу дно, и сверху дно —
Кругом темно…
И даже днем в твое окно
Не светит солнце..
И ночью беззвездно в твоей душе!

Он в небе широком и вольном.
И если случится беда,
И станет вдруг нестерпимо больно —
Он никогда не предаст.

Что ни расцвет живой, что ни улыбка, —
Уже под ними торжествует смерть.