Случайные эпитафии - Страница 56

Во истину суета всяческая, житие же синь и соние: ибо всуе мятется всякъ земнородный ….. Христе Боже преставшагося раба Твоего упокой яко человеколюбец!

Их же око не види, и ухо не слыша, и на сердце человеку не взыщется, яже уготова Бог любящим Его

Мы все уйдем за грань могил,
Но счастье, краткое быть может,
Того, кто больше всех любил,
В земном скитаньи потревожит.

Время потерь вьется печаль храня,
В книге смертей будет глава моя.

Пролились слезы поневоле,
Когда пришел разлуки час.

Она от скудости своей положила все, что имела, все пропитание свое!

Милость Твоя и истина Твоя, Господи, да охраняют меня непрестанно! (XXXIX.12).

Как плачет сердце, боль не передать.
Скорбим и помним каждую минуту.
Не в силах время эту боль унять.
О, Боже, помоги нам пережить разлуку.

Тайны смерти пребудут, не будет лишь нас,
Все пребудет, лишь труп наш, остывши, не дышит,
Поразительный слух, тонко созданный глаз
Не увидит, о нет, ничего не услышит.

Свою любовь, сердечность, нежность,
На всех хотела ты делить,
Но не хватило сил, ушла ты в вечность,
Оставив нас со скорбью жить..

У каждого Начала будет свой конец.
До встречи там, где все пойдет с Начала

Пусть здесь не место, — улыбнись ты:
Ты — у могилы оптимиста!
Хоть есть получше в этом мире,
Я счастлив и в такой квартире!

Все двери будут настежь вам всегда,
Но не грустно эдак слыть мне нищу…
Я войду в одне, а вы — в тыщу.

Я буду в смертный час не одинок.

Когда вырвут без жалости жизни побег,
Когда тело во прах превратится навек,
Пусть из этого праха кувшин изготовят
И наполнят вином: оживет человек.

Вернусь…
В ваших мыслях и вашей памяти.

На бесконечной линии
Рождений и смертей
Твой век – тот штрих,
Что ближе и родней.

Если ты уйдешь, унося с собой
Все тепло земли, трепет сердца мой,
Опустеет мир, помрачнеет свет,
Боль и слезы ты оставляешь мне.
Если ты уйдешь…

До свиданья, дочка, до свиданья.
Милая, родная, ты у нас в груди.
Предназначенное расставание
Обещает встречу впереди…

По что так рано нас оставил,
Так рано в вечность отошел?

Вернуть нельзя,
Забыть невозможно.

Посмертно жизнь становится судьбою

Наша жизнь без тебя,
Словно полночь глухая,
В чужом и безвестном краю,
О спи, наша ……..,
спи, дорогая,
У Господа в светлом раю.

А мы не слышим, даже не знаем о присутствии этих гостей.
Взявшись за руки, летим в мерцающем плавном огне,
Улыбаясь друг другу, лежим в бесконечном чарующем сне.

Там, где горы сомкнулись в кольцо,
Месяц качает в серебряной лодке
Ту Любовь, что похожа на сон —
Самый сладкий и самый короткий.

Уйти, чтобы потом с Парадного крыльца
Войти в свой Храм и стенам улыбнуться…

Ушел мой незабвенный друг в покров пречистый и святой
в неведомый нам грешным мир другой…

Жизнь обитает где-то между вопросами и ответами. В молчании её нет.

Гаснет в небе солнца слабый луч,
К двери в мир иной нашёлся ключ –
Выходить ей было рано, но…

Одна только смерть показывает, как ничтожно человеческое тело.

Узрят лице Его, и имя Его будет на челах их!

Смерть — лучший врач на земле, у которого не бывает неудачных случаев.

Вот ты ушел: не видел (и не мог),
Как плачет мать, присевши на порог.

Я поднимаю глаза, я смотрю на верх.
Моя песня — раненый стерх.
Я поднимаю глаза…

Ни о чем уж мы больше не спросим,
Пробудясь от ленивого сна.
Знаем: если не громко — там осень,
Если бурно — там, значит, весна.

Покорись, седое время,
Я владычица твоя!

Ты не ждёшь меня,прости.
Ты не дождёшься никогда,
Я ухожу, прости, пока.

Смерть стала/была/оказалась лучшим выходом

Пускай из райской дивной сени
Хранитель-ангел твой сойдет,
И за тебя, склонив колени,
Молитву Богу отнесет!

Ты наша недолгая радость
И вечная, жгучая боль…

Со всем усердием отдавал/(а) за веру тело и душу!

Что я могу изменить своей любовью
Под этим тревожным небом, заполненным бомбами?
Что я могу добавить к кровавым закатам,
К звёздам, застрявшим в небе осколками от снарядов?

Ветхий храм разрушить,
Греть надеждой души,
И увидеть Солнце…

С каждым жестом тоньше нить,
С каждым днем яснее код.
Не спасти, не схоронить
Тех, кого казнил народ.

Здесь от себя мне не убежать…

Восхищен, чтобы злоба не изменила разума его, или коварство не прельстило души его!

Он в белом гробике своем
Лежал, усыпанный цветами;
Деревья тихо под окном
Качали темными ветвями.

Отныне каждый отвечает сам:
Я — перед Богом, вы — перед людьми!

И пришлось нам нежданно-негаданно
Хоронить молодого стрелка,
Без церковного пенья, без ладана,
Без всего, чем могила крепка…

Мы все под Богом — так прости и отпусти!