Случайные эпитафии

В мире двусмысленном ангел двуликий
Стал сводным братом моим.

Их же око не види, и ухо не слыша, и на сердце человеку не взыщется, яже уготова Бог любящим Его

Сделайте себе одолжение: успейте насладиться жизнью!

Грань познания и жалости
Сердце вольно перейдет,
В вечной бездне, без усталости,
Будет плыть вперед, вперед.

Дороже не было тебя,
И никогда уже не будет!

Я посетил твое кладбище,
Подруга трудных, трудных дней!
И образ твой светлей и чище
Рисуется душе моей.

Но Смерть честней — чужда лицеприятью,
Не тронута ничем, не смущена,
Смиренную иль ропщущую братью —
Своей косой равняет всех она.

Путь непростой мы достойно прошли
Ради спасенья несчастной земли.

Если всматриваться в небо, то оно начнет всматриваться в тебя

Ушёл из жизни ты так рано,
Из сердца не уйдёшь ты никогда.

Он говорил, но жизни пламень
В груди больного догорал…

Господи Иисусе Христе, на земле он имел

Печали и скорби, дай на небе отраду.

Эй, кто видел огонь — поднимите глаза!
Кто умеет молчать — пророните хоть слово!
В этом мире покой, словно с неба гроза,
Этот мир породила скупая слеза —
Никогда и нигде не найдёте его вы!

В этом мире нет смысла.
Кто поймет это, обретет свободу.

На ложе смерти никнем рядом,
Как в нежном и счастливом сне.

Все блага мира не заполнят пустоты жизни без цели!

Хотел бы я, чтобы в своей могиле,
Как нынче на своей кушетке, я лежал.
Века бы за веками проходили,
И я бы вас всю вечность слушал и молчал.

Ты один только друг во все времена
Немного таких среди нас…

Дорогой, любимой, единственной от ———

Мне трепещущие крылья
Закрывают бледный лик.

С двух сторон сгорела,
Сожжена моя свеча.
Как все потемнело,
Небо и земля, прощай!

Два солнца у меня на этом и прошлом свете,
Их вместе собой укроет горько сладкий дым.

Оплакивали его/(ее) горьким плачем

И моя душа, смеясь, уходит
По песку в костюме моряка…

Вечер тихо догорает,
Небо золотя…
Теплый воздух холодает,
— Спи, мое дитя!

Утиши шаги беспечные,
Ты, кто мимо шел, спеша.
Вспомни: здесь на веки вечные
Убаюкана душа.

Он спит последним сном давно…

В лапах у тьмы
Та, кого я любил.

ты ушла … и стало пусто на земле

Мы все уйдем за грань могил,
Но счастье, краткое быть может,
Того, кто больше всех любил,
В земном скитаньи потревожит.

Жизнь — череда обманчивых надежд

Вот ты ушел: не видел (и не мог),
Как плачет мать, присевши на порог.

Смотри, как в саван
туман наряжает озера,
Как стелет звезды по самой воде
поднебесье.

Завяжи мне глаза,
Подними меня на руки,
Отнеси меня
В этот придуманный рай.

Горя от утраты не измерить,
Слез и боли сердца не унять.

Вот если б здесь, где я стою,
Одной могилой меньше было!

Тогда расстанусь с этим миром,
А может быть, вернусь опять, —
И в новом теле с духом сирым
Пойду бесцельно трепетать:
Опять испытывать утраты, —
И озлобленья слезы лить
Над всем, что дорого и свято,
И всем, что хочется любить…

Она наблюдала за хозяйством в доме своем и не ела хлеба праздности! (XXXI.27).

Я свидетель
Стремления вниз.

Великая слава — следовать Господу, а быть тебе принятым от Него — долгоденствие! (XXIII.37).

Слезы людские, о слезы людские,
Льетесь вы ранней и поздней порой…
Льетесь безвестные, льетесь незримые,
Неистощимые, неисчислимые, —
Льетесь, как льются струи дождевые
В осень глухую, порою ночной.

Да, это твой конец,
И я не в силах помочь.
День ты проиграл,
Посмотрим, как ночь.

Трудно, трудно, брат, трехмерной тенью
В тесноте влачить свою судьбу!

Пусть взрываются звёзды
За преступность желаний,
Лишь бы ты был со мной
За секунду до смерти.

Жить стоит так, чтобы предъявлять безмерные требования к жизни.

Только в Боге успокаивается душа моя… Он — твердыня моя, спасение мое, убежище мое! (LXI.2, 3).

На дне души схоронена глубоко
Прошедших лет безумная любовь;
Она без слез уснула одиноко,
И тихо спит, и не проснется вновь.

Нам свищет соловей на клене:
«Любовь и Смерть, Смерть и Любовь!»

Быть/была/был/были для людей источником тепла и света…

Ты путеводная звезда для всех, кто помнит, любит, чтит…