Эпитафия № 4028

Моя душа была на лезвии ножа.

Вот этот прах, остатки бытия,
Где лика нет, где очи уж истлели, —
Урок тому, кого пленять умели,
В какой тюрьме жила душа моя.
Кто этот гроб слезами орошает,
Тот понапрасну верит, что вернет
Его слеза сухому древу плод:
Ведь по весне мертвец не воскресает.

Оно умерло… Разве я могу возвратить его? Я пойду к нему, а оно не возвратится ко мне!

Но Смерть честней — чужда лицеприятью,
Не тронута ничем, не смущена,
Смиренную иль ропщущую братью —
Своей косой равняет всех она.

В труде усталости не знали,
И никогда не унывали.
Вы шли по жизни, всех любя.
Пусть будет пухом вам земля!

Он сказал: «Теперь слава Богу», —
И еще задумчивей стал.
«Давно мне пора в дорогу,
Я только тебя поджидал.
Так меня ты в бреду тревожишь,
Все слова твои берегу.
Скажи: ты простить не можешь?»
И я сказала: «Могу».

И лишь мне не уснуть.
Я сегодня в плену
Горько-сладких воспоминаний,
Вернувших мне эту весну…

Тело мертво для греха, но дух жив для праведности!

Прощай, кладбище надежд,
Вечный страх и торжество невежд!
Здесь у нас с тобой будущего нет.

Вечная память о вас пребудет с нами.
Царствие вам небесное.
Любящие и молящие бога о вас
Дети и внуки.