Эпитафии сестре, надписи на памятник сестре

Плоды его/(ее) трудов одолевают смерь!

Сердце его/(ее) было предано Господу во всей душе его/(ее)!

Небесная душа на небо возвратилась,
К источнику всего, в объятия отца.
Пороком здесь она еще не омрачилась;
Невинностью своей пленяла все сердца.

А почему наутро блещут
Цветы над темною плитой?
В них слезы горькие трепещут
О жизни — жизни прожитой.

Удручены мы скорбью и бедой,
Что ты осталась вечно молодой…

О Господи, как я устал(а)…
Прошу, возьми меня обратно!

Придавили груди мне крышкой гробовою,
Заковали рученьки медные замки.

Соблюдал/(а) душу свою и помнил/(а) Бога всею душою своею

Кончилась жизнь земная, все силы угасли в тебе.
Прощай же, родная, любимая, вечная память тебе.

Два солнца стынут — О, Господи, пощади!
Одно — на небе, другое — в моей груди!

Таков и мой, и твой удел.

Горькую печальную разлуку
Я несу с тобою наравне.

Ты не вернешься, не оглянешься,
Не станешь мудрым/ой и седым/ой,
Ты в нашей памяти останешься
Всегда живым/ой и молодым/ой

Он кричит богам: «Я не должен больше вам,
Я смогу все понять и сделать сам!»

Возьми меня с собой, пурпурная река,
Прочь унеси меня с собой, закат.
Тоска о том, что было, рвётся через край,
Под крики серых птичьих стай.

Я сижу и не знаю, что делать,
Ощущениями пьяна я.
Слушаю музыку ветра
И музыку странного сна.

Помни/(пойми), что жизнь — твое творенье!

Мы все отдали бы, кусочек сердца своего,
Лишь вновь забилось бы твое.

Кометой вспыхнула над горизонтом жизни

Не может быть! не может быть!
Она жива!.. сейчас проснется…
Смотрите: хочет говорить,
Откроет глазки, улыбнется,
Меня увидит, обоймет
И, вдруг поняв, что плач мой значит,
Ласкаясь, нежно мне шепнет:
«Какой смешной! о чем он плачет!..»
Но нет!.. лежит… тиха, нема,
Недвижна…

Я воззвал к Тебе, Господи, я сказал: Ты — прибежище мое и часть моя на земле живых! (CXLI.5).

Вспоминаю я годы иные.
Рядом ты и родных голоса.
А на очи, давно уж сухие,
Как искра, навернулась слеза.

Окунаясь в святая святых

Я столько лет тебя ждала,
Что мне уже не больно.

Если вы живете так, будто каждый день последний, когда-нибудь вы окажетесь правы.

Каждый рассвет
Ты исчезаешь в поднебесье,
Каждую ночь,
Как наважденье, мчишься ко мне.

Не убили — и за то спасибо!

Ты смиренна и послушна,
Все страхи смерти победив,
Навстречу ей шла благодушно,
Как на отеческий призыв.

Раскаяние всегда запаздывает…

Пейте на здоровье и для вас потом
Наступит вечное веселье.

Я была счастлива тем, что дарила радость окружающим.

Но разве смерть живые пригласят на менуэт?

Но так устроен мир земной
И тем вовек не увядаем:
Смеется кто-то за стеной,
Когда мы чуть ли не рыдаем.

Человеку, который увидел ангела

Это так сладко,
Это так жестоко —
Ощутить вечность
В момент падения
И растаять снежинкой
В Его теплых ладонях.

Теперь/уже/отныне вне времени

Хрупкий силуэт, осколки чуткого сна.
Зыбкая дорога от звезды до окна.

Умершим мир! И нас не минет
Последний, беспощадный час.

Ты, летящий вдаль беспечный ангел…

Близок Господь ко всем призывающим Его! (CXLIV.18).

Ты нас покинула, родная.
Настал разлуки скорбный час.
Но все по-прежнему живая
Ты в нашем сердце, среди нас.

Всю жизнь в труде живём,
Чтоб заслужить могилу

В РУЦИ ТВОИ ГОСПОДИ
ПРЕДАЮ ДУХ МОЙ.

Видеть птиц,
Слышать птиц,
Вместе с ними лететь.
До высокой
Звезды
Песни светлые петь.

Помедли, смерть! Не дай в могилу
Во мраке ночи мне сойти.
При блеске дня хочу я миру
Сказать последнее прости!

На жизненном пути нездешних наслаждений
Искать, и требовать, и помнить смертный час,
Для неба на земле, средь горя и мучений,
Прожить всегда в добре, для ближнего трудясь.

Мне – беспокойство и печаль
Тебе – покой и примиренье.

И всем-то нам врозь идти:
Этим — на люди, тем — в безлюдье.
Но будет нам по пути,
Когда умирать будем.

Не тот дорог, с кем хорошо, а тот, без которого плохо.

Кто из людей видел этот полет,
Счастье познал и восторг.