Эпитафии парню, надписи на памятник парню

Торопился домой, знал, что ждали тебя
Смерть сыграла в игру и тебя забрала.
Спи спокойно, родной!
Помним, любим, скорбим.
Знай, что с этих минут опустел для нас мир.

Не рисуйте надгробий и плит над могилкой моей,
Не любил и при жизни когда что-то давит на грудь.
Пусть растёт там трава и на ветке поёт соловей,
Чтобы путник уставший мог сесть и чуть-чуть отдохнуть.

Ты, Господи, помилуй меня и восставь меня! (XL.11).

Вместо рождений и смертей
ты подари мне покой…

Свой гений и талант он посвятил потомкам.
Поймет ли мир, оценит ли его?

Вы в этом времени, я — далее.
Я растворился(лась) в мироздании.

Он мир считал своей отчизной
И человечество — семьей!

Так я отпускал на ристалище ветер,
А ветер свое слово держал.

Природа мудра и Всевышнего глаз
Видит каждый наш шаг на тернистой дороге.
Наступает момент, когда каждый из нас
У последней черты вспоминает о Боге.

Все мы, все мы в этом мире тленны,
Тихо льется с кленов листьев медь…
Будь же ты вовек благословенно,
Что пришло процветать и умереть…

Прими, Господь, мою душу грешную!

Покой нам только в жизни снится

Слезы людские, о слезы людские,
Льетесь вы ранней и поздней порой…
Льетесь безвестные, льетесь незримые,
Неистощимые, неисчислимые, —
Льетесь, как льются струи дождевые
В осень глухую, порою ночной.

Как вкус у смерти безупречен
В отборе лучших среди нас…

Спаси меня и унеси меня,
И больше не давай смотреть мне вниз.

В наших сердцах и памяти навеки
Останется все то, что связано с тобой:
Твои глаза, улыбка, руки
И любящее сердце, что хранит покой.

Тебя уж нет, а мы не верим,
В душе у нас ты навсегда,
И боль свою от той потери,
Мы не излечим никогда.

Вот он причислен к сынам Божьим, и жребий его — со святыми!

Отдай мне снова жизнь, вернись!

Всю жизнь ты пытаешься стать кем-то другим, а потом… умираешь

Чей Храм, чей предел, чей приход,
Никто никогда не поймет
Кому, и зачем я пою.

Ты потерял себя, ты слишком долго, парень, спал,
Забыв о том, что в мире много слез…

Хоть мой огонь угас, но все же
Жалейте не меня. Вы пожалейте тех,
Кто греться мог у моего огня!

Моя надежда на обигование, данное от Бога нашим отцам!

Смотри, как в саван
туман наряжает озера,
Как стелет звезды по самой воде
поднебесье.

Необратимость неумолима…

Мы даже в смерти ищем смысла,
Хотя его и в жизни нет!

Как дерево без кроны,
Как город без людей,
Обыден мир без тебя…

Отец наш небесный, благослови!
Я хочу умереть во имя любви.

Живым — это лишь остановка в пути,
Мёртвым — дом.

Нашел в гробу
Свою судьбу.

Милость Твоя и истина Твоя, Господи, да охраняют меня непрестанно! (XXXIX.12).

Увидав черепки — не топчи черепка.
Берегись! Это бывших людей черепа.
Чаши лепят из них — а потом разбивают.
Помни, смертный: придет и твоя череда!

Я стою и смотрю, как проносятся мимо
города, поезда, лица… все неуловимо.
Карусель вращается без меня.

И стар, и мал
Не могут слез сдержать своих.

Но что врагу твои мечтанья?
Не дрогнула его рука.
…Была расправа коротка,
Но нелегки твои страданья.

Ты в жизни приносил нам только радость.
Тебя забыть не в силах мы.

Там где в саду нет живой души,
Вместо росы белый жемчуг дрожит.

Мир светлый праху твоему!

Пожалуйста, не сгорай!
Спаси все, что можно спасти!
Прости все, что можно простить.
И иди, пока можешь идти.

А на лице ни тени муки,
Как будто он дремал.
Сложил ослабленные руки,
С любовью крест прижал.

Отгорел…

Вечные сумерки здесь,
Нет ни друзей, ни врагов
Там ветра нет, там странный замок стоит
На краю времени!

Помолчим над памятью твоей,
Затаив потери, боль и горечь…

Пускай достойные, о Боже,
Узреют/увидят царствие твое!

Два солнца у меня на этом и прошлом свете,
Их вместе собой укроет горько сладкий дым.

Но, увы! желанья не сбылись мои.

Не заживет на сердце рана,
Пока не встретимся с тобой.

Стой! Это бездна
И не жди иного –
Бесполезно…

Азъ воскрешу его в последний день!