Эпитафия № 1720

Я выпил тишину из хрупкого бокала
Хрустальных грёз, переступил черту,
Накрыл безмолвным звездным одеялом
Сна наготу,
И по тропе над пропастью нирваны,
Сквозь ливни слёз
Ушел, оставив все, походкой пьяной,
Богат, как Крёз…

Что искупит в этом мире
Эти две последних, медленных слезы?

Умершим мир! Но да не встанет
Пред нами горестная тень!

Я всё иду, иду своей дорогой,
Но дорогам приходит конец.
И я уверен, что когда-нибудь
Я дойду до конца наконец.

О одиночество, как твой характер крут!
Без милости ты замыкаешь жизни круг.

Спи, бедняк! Без сожаленья
Ты расстался с этим миром,
Что бросал в тебя каменья,
Оттого что на служенье
Лжи его, его кумирам
Ты себя не обрекал.

Блаженны плачущие ибо они утешатся.

Из плакун-травы вырезали кресты,
Вместо крох земли к сердцу клали асфальт.
По большой воде возвращались с войны,
Да по скорбным дням поминали солдат.

Пред очами Твоими, Господи, тысяча лет, как день вчерашний, когда он прошел, как трава, которая утром вырастает, утром цветет и зеленеет, вечером подсекается и засыпает! (LXXXIX.5 и 6).

Тайны смерти пребудут, не будет лишь нас,
Все пребудет, лишь труп наш, остывши, не дышит,
Поразительный слух, тонко созданный глаз
Не увидит, о нет, ничего не услышит.