Знаменитые эпитафии, знаменитые надписи на памятник

Есть близнецы — для земнородных
Два божества, — то Смерть и Сон,
Как брат с сестрою дивно сходных —
Она угрюмей, кротче он…

Я встречусь наконец на ступенях могилы
С неумолимою судьбой.

Разлука не будет вечной

Ты меня научил
Не бояться страданий,
Уходить, не дождавшись
Аплодисментов.

Из жизни ты ушла,
Непостижимо рано,
Родителей печаль гнетет.
В сердцах их кровоточит рана,
Сынишка твой растет,
Не зная слова «мама».

Жизнь пронесется, как одно мгновенье.
Ее цени, в ней черпай наслаждение.
Как проведешь ее, так и пройдет.
Не забывай: она твое творение!

Жизнь отдал морю,
Тело вернул земле.

Коротка и прискорбна наша жизнь, и нету человеку спасения от смерти! (II.1).

Пускай меня обхватит целый ад,
Пусть буду мучиться, я рад, я рад,
Хотя бы вдвое против прошлых дней,
Но только дальше, дальше от людей.

То не в церковь белую к венцу —
Прямо к света нашего концу

Половина друзей моих погребена.
Всем судьбой уготована участь одна.
Вместе пившие с нами на празднике жизни
Раньше нас свою чашу испили до дна.

Мне трепещущие крылья
Закрывают бледный лик.

Не зарастет на сердце рана —
Прольется чистыми слезами

Ты слишком долго спал.
Ты уже не попал.
Кто-то ответил,
А ты промолчал.
Путь был короче,
Ты сделал длинней его сам.

Угомони вулкан, сделай так, чтоб твой образ погас.
Почему так нравится нам то, что разрушает нас?

А ты пылал и согревал собою
Чужие жизни, впавшие во тьму…
Пишу об этом с запоздалой болью,
Сложив цветы к портрету твоему.

За краем жизни ты найдешь потерянный рай…

Запрыгал мелькающий бешеный град
Врасплох был захвачен испуганный сад
С грозою обняться и слиться хотел
Погиб — и упиться грозой не успел.

Жажда жить сушит сердца до дна…

С папиросой в зубах он поднимался в атаку,
С папиросой в зубах он отходит ко сну.

Мы будем помнить тебя вечно
За то, что был ко всем сердечным.
За твою мудрость, доброту.
За деловитость на посту.
За искренние умные советы.
За то тепло, что дать нам смог.
Пусть рай откроет для тебя Бог.

Здесь все тайны останутся в вечной сохранности

Лучше во Христе
Буду свой век доживать,
Или на кресте
В муках за вас умирать!

Крест не уронить,
Гнуться, но держать,
А коли уронил,
Так суметь поднять,
Да ценить тепло
Твоего огня.

Узора былого не перечеркнуть!

Была ты звездочкой ясной.
Каким стал тусклым мир,
Когда звезда погасла…

Станут похожи печальные повести
Разных времён.

Все возвращается на круги своя.

Чудесное дитя, тебя несправедливая судьба мне не дала,
А только показала и сразу забрала.

Пусть на моём напишут пьедестале:
Грешил он много, но его читали.

Смотри, начался отсчет.
Может быть нам снова повезет
В океане звезд и других планет.

Нынче на родной земле стало тесно…

Мой нежный…
Цветочек…
Откуда в тебе такой свет?

Мудрец приснился мне. «Веселья цвет пригожий
Во сне не расцветет, — мне молвил он, — так что же
Ты предаешься сну? Пей лучше гроздий сок,
Успеешь выспаться, в сырой могиле лежа».

Наш путь земной, увы, определен
Двумя немыми датами в граните

Потому что в могиле, куда ты пойдешь, нет ни работы, ни размышления, ни знания, ни мудрости.

Солнца уж нет, нет и дня неустанных стремлений,
Только закат будет долго чуть зримо гореть;
О, если б небо судило без тяжких томлений
Так же и мне, оглянувшись на жизнь, умереть!

Ты,словно солнце, всех теплом и светом согревала
В любой компании всегда была душой
Как рано ты ушла, родная наша бабушка и мама
В наших сердцах навечно образ твой

К твоей безвременной могиле, наша тропа не зарастет.
Родной твой образ, образ милый, всегда сюда нас приведет.

В небеса Героев души воспарят,
Их встретят голоса,
Что дарят радость и покой.

О, лучше умри поскорее,
Чтоб юный красавец сказал,
«Кто был этой девы милее?
Кто раньше её умирал?»

Из вереницы траурных дат
этот день,
только этот день,
Плачет…

Но человека здесь мир суетный тревожит,
Тяжел обет души!.. Его он позабыл,
Без вздорных радостей он в мире жить не может
И всё, живя, грешит, как прежде он грешил.

Я пробовал жить
Так, как все живут,
Не скрою,
Порой мне было очень хорошо,
Но я ни на миг
Не мог забыть о вас.

Мой путь будет в сотню раз длинней,
Но не виню ни черта, ни бога —
За все платить придется мне

Жить как все мне скучно.
Мне и смерть игрушка!
Скорость в крови,
Удачу лови!

И не вернуть назад
Друзей, хоть на минуту.
В трезвучиях баллад
Теперь живут они.

К благой судьбе я смертью приведен:
Бог не желал меня увидеть старым,
И так как рок не властен большим даром,
Все, кроме смерти, было б мне в урон.
Вот этот прах, остатки бытия,
Где лика нет, где очи уж истлели, —
Урок тому, кого пленять умели,
В какой тюрьме жила душа моя.
Кто этот гроб слезами орошает,
Тот понапрасну верит, что вернет
Его слеза сухому древу плод:
Ведь по весне мертвец не воскресает.
Мне красоту пожаловал Господь,
Родитель же мне передал лишь тело;
Но если Богом данное истлело,
Что ж смертная от смерти примет плоть?
При жизни я кому-то жизнью был,
И с той поры, как сделался я прахом,
Ревнивый друг ждет смерти, мучим страхом,
Чтоб кто-нибудь его не упредил.

Надо мною тишина,
Небо полное дождя.
Дождь проходит сквозь меня,
Но боли больше нет.

И всем-то нам врозь идти:
Этим — на люди, тем — в безлюдье.
Но будет нам по пути,
Когда умирать будем.