Эпитафия № 3650

Светлая — на шейке тоненькой —
Одуванчик на стебле!
Мной еще совсем не понято,
Что дитя мое в земле.

Но что врагу твои мечтанья?
Не дрогнула его рука.
…Была расправа коротка,
Но нелегки твои страданья.

Вы, ослепленные мирской тщетой,
Отдавшие ей разум, плоть и душу,
Всем встреча уготована со мной!

Пускай скудеет в жилах кровь,
Но в сердце не скудеет нежность…
О ты, последняя любовь!
Ты и блаженство и безнадежность.

Кто из людей видел этот полет,
Счастье познал и восторг.

Этот мир есть кормилец всего, что мы знаем,
Этот мир породил все, что чувствуем мы,
И пред смертью — от ужаса мы замираем,
Если нервы — не сталь, мы пугаемся тьмы.

Так/там умереть почетно было
Средь путь и вражеских штыков
И унести с собой в могилу
Двух-трех отчаянных врагов.

Мне так тебя недостает для полного человеческого счастья.

Скончался он, оставив в смерти своей образец доблести и памятник добродетелю.

Здесь упокоилась/покоится добродетель