Случайные эпитафии - Страница 26

Как раб жаждет тени, и как наемник ждет окончания работы своей: так я получил в удел месяцы суетные, и ночи грустные отчислены мне! (VII.2 и 3).

Скорбим и помним мы любя

Знаю, как не просто оказаться среди тех,
Кто будет избран после званных веков.
Верую в Грядущего со славою судити нас,
Верую в закон этих слов!

Лежат в руинах пирамиды,
Уходит под воду Атлантида.
И ты говоришь, но я ничего не слышу.

Ты посмотри,
Как этот мир прекрасен
И за него
Я жизнь готов отдать!

Но, увы! желанья не сбылись мои.

А коль разум бессилен — на троне душа.
И разбитым сердцам вновь являются грёзы!
Говорят, что они здесь не стоят гроша,
Что небесные силы здесь судьбы вершат,
Но тогда почему снова падают слёзы?

Ты память счастья,
Что умчалось прочь.

Я здесь не одна… (не один)
А в обществе звезд

И Сон и Смерть равно смежают очи,
Кладут предел волнениям души,
На смену дня приводят сумрак ночи,
Дают страстям заснуть в немой тиши.

Жизнь отдал морю,
Тело вернул земле.

Навеки отдохнуть под пологом ветвей,
Под дерном, где, резвясь, вставало утро дней;
Окутаться землей на родине мне милой,
Смешаться с нею там, где грусть моя бродила…

Умершим мир! Их память свято
В глубинах сердца сохраним.

Не заживет на сердце рана,
Пока не встретимся с тобой.

Но и мертвый ты будешь жить в частице нашего великого счастья, ведь ты вложил в него свою жизнь.

Враг украл твою мечту,
Что ты ковал в поту —
Ведь свет своей души
В те камни ты вложил.

Есть только миг между прошлым и будущим.
Именно он называется Жизнь…

Все во мне — лишь смерть и тишина…

Душа его/ее возвысилась до неба

Взмахнет снова Феникс крылом,
Забудет боль,
Отринув Смерть,
Сверкнет оперением своим,
Умчится ввысь,
Рождая вновь
Восторги и зависть земли.

Скорблю о тебе, брат мой; ты был очень дорог для меня; любовь твоя была для меня превыше любви женской. (2 кн. I.26).

Жизнь обитает где-то между вопросами и ответами. В молчании её нет.

Лучше смерть, нежели горестная жизнь, или постоянно продолжающаяся болезнь!

Млечный путь, да шум прибоя,
Колокольный звон, да слезы икон.
Небом дышит память боя,
Да молитвы низкий поклон.

Радость и грусть,
Смех и печаль, —
Все в наших руках.

Любезные и согласные в жизни своей, не разлучились и в смерти своей! (2 кн. Царства 1.23).

Я здесь, где стынет свет и покой!

Сей памятник сооружен,
Имевшему девиц и жен,
Талант от Бога и грехи,
Философу, кто вам стихи —
клад размышлений — написал,
Кто жить среди жлобов устал.

Только вчера были вдвоём,
Кто виноват — лишний вопрос, —
Ведь всё равно ответ не найдём,
Много и чёрных, и белых полос.

Трудно, трудно, брат, трехмерной тенью
В тесноте влачить свою судьбу!

Я кричу, но ты не слышишь мой крик
И никто не слышит…

Господь один водил его!

Блаженны плачущие ибо они утешатся.

Взять бы сердце в руки и до боли сжать,
Нет сильнее горя, чем родных терять.

Ваши белые могилки рядом,
Ту же песнь поют колокола
Двум сердцам, которых жизнь была
В зимний день светло расцветшим садом.

Расскажи мне на ночь сказку-судьбу,
Кто меня тянул в скрежет и страх,
Кто меня поднял да бросил во тьму,
А кто потом весь путь нес на руках.

Я не желаю, брат мой, испытать
И даже матери убийцы твоего
Того, что испытала наша мать,
Похоронив любимца своего.

Нет, мы не спим,—
Нас больше нет…
И нам с тобой —
Не видеть снов…

Здесь терпение и вера святых!

Господи, спаси меня! (XXXVIII.20).

Оно умерло… Разве я могу возвратить его? Я пойду к нему, а оно не возвратится ко мне!

И каждый вечер, сидя у окна
Я наблюдаю, как заходит солнце
И каждый его блик напоминает
о том, что больше не вернется.

Последний глоток перед выходом к роднику.
Кажется кто-то ищет нас где-то там вверху.

Это были мужи милости, которых праведные дела не забываются! (XLIV.9).

Не рыдай так безумно над ним,
Хорошо умереть молодым!

Все в мире есть, тебя лишь только нет.

Не стоит, копаясь в золе,
Искать то, чего не исправить.
Оставьте ушедших земле.
Плевать им на светлую память.

Не жди Страшного суда! Он вершится каждый день.

Куда ланит девались розы,
Улыбка уст и блеск очей?
Все опалили, выжгли слезы
Горючей влагою своей.

А ты пылал и согревал собою
Чужие жизни, впавшие во тьму…
Пишу об этом с запоздалой болью,
Сложив цветы к портрету твоему.