Эпитафия № 3337

Так я отпускал на ристалище ветер,
А ветер свое слово держал.

Смерть обращает жизнь в судьбу.

Любимому, родному — за доброту, любовь твою, наш дар последний…

Во дни печали нашей сирой,
К Стопам Творца мы припадем,
Утешит нас Отец Небесный,
И в нем отраду мы найдем…

Как вкус у смерти безупречен
В отборе лучших среди нас…

Я вырою себе глубокий, черный ров,
Чтоб в недра тучные и полные улиток
Упасть, на дне стихий найти последний кров
И кости простереть, изнывшие от пыток.

Это так сладко,
Это так жестоко —
Заключить вечность
В одно мгновенье…
И умереть.

Есть слова, что не скажешь и на ухо,
Разве только что прямо уж — в губы…
Милый, дверь затворила я наглухо…
Как с тобою мне страшно и любо!

Померкли звёзды, и уныло
Поникли блеклые цветы…
Когда же, сердце, все, что было
В той жизни, позабудешь ты?

К твоей безвременной могиле, наша тропа не зарастет.
Родной твой образ, образ милый, всегда сюда нас приведет.