Твой дом стал для тебя тюрьмой, Для тех, кто в доме, ты чужой. Ты был наивен и ждал перемен, Ты ждал, что друг тебя поймёт, Поймёт и скажет — жми вперёд, Но друг блуждал среди собственных стен.
Не рисуйте надгробий и плит над могилкой моей, Не любил и при жизни когда что-то давит на грудь. Пусть растёт там трава и на ветке поёт соловей, Чтобы путник уставший мог сесть и чуть-чуть отдохнуть.
