Эпитафии сыну, надписи на памятник сыну

Я не могу без тебя жить!
И в дожди без тебя — сушь!
И в жару без тебя — стынь!
Мне без тебя и Москва — глушь!

Полуразрушенный, полужилец могилы,
О таинствах любви зачем ты нам поешь?
Зачем, куда тебя домчать не могут силы,
Как дерзкий юноша, один ты нас зовешь?

Тише, березы, листвой не шумите!
Сына/дочку (имя) вы мне не будите!

Прошу, не уходи!
Ты озаряешь мир,
А без тебя вокруг пустыня.

Впредь ничто души не потревожит,
Буйство жизни обернулось в тишь.
Смертный вечность одолеть не может,
Кто сгорел, того не воскресишь.

Господь-твердыня моя, и крепость моя и избавитель мой!

Души праведных в руке Божией, и мучение не коснется их! (III.1).

А ты пылал и согревал собою
Чужие жизни, впавшие во тьму…
Пишу об этом с запоздалой болью,
Сложив цветы к портрету твоему.

Ты за каждым углом,
В крыльях бабочек, в кронах деревьях.

Оно умерло… Разве я могу возвратить его? Я пойду к нему, а оно не возвратится ко мне!

Пройденная жизнь имеет ту ценность, которая остается в сердцах/воспоминаниях живых.

Если я пойду и долиною смертной тени, не убоюсь зла, потому что Ты со мною.

Господь был с ним, — и во всем, что он делал, Господь давал успех!

Мы просим у Бога легкой жизни, а надо бы легкой смерти!

Как хочется, как всем нам хочется
Не умереть, а именно уснуть.

По что так рано нас оставил,
Так рано в вечность отошел?

Работал Господу со всяким смиренномудрием и многими слезами!

Ты, летящий вдаль беспечный ангел…

Только небу известно
Всё о нашем сиротстве
И о боли, что связана
Клятвой молчания.

Все живое исчезает, как и я…

Что с нами будет через неделю —
Ведает только аллах.

Сегодня в небе только ночь, и я пою ей.

От земли имя принять
и оставить дом.

Звезда надежды благодатная,
Звезда любви волшебных дней,
Ты будешь вечно незакатная
В душе тоскующей моей!

Ни разумом, ни сердцем не постичь
Бездны горя и утраты.

Вечные сумерки здесь,
Нет здесь зверей и цветов.
Там ветра нет, там странный замок стоит
На краю времени!

В каждом стебле
Земли
Слышу шорохи лет…

Вот бедная чья-то могила
Цветами, травой зарастает;
Под розами даже не видно,
Чье имя плита возглашает…
О, бедный! И в сердце у милой
О жизни мечты золотые
Не так же ль, как розы, закрыли
Когда-то черты дорогие?

В вечной памяти будеть праведник;
Не убоится худой молвы!

Был человек этот непорочен, справедлив и богобоязнен, и удалялся от зла!

Человек большой души,
Родной и любимый,
Ты с нами.

Над временем и вне времени

Небеса
Влекут непреодолимо,
Парализуют волю.
Пройти невозможно мимо,
Всё вышло из-под контроля.

Бог заступник мой, Бог мой, милующий меня! (LVIII.18).

И опять пред Тобой я склоняю колени,
В отдаление завидев Твой звездный венец.
Дай понять мне, Христос, что не все только тени!
Дай не тень мне обнять, наконец!

Ныне упокоихся ……….. и преложихся кьживоту: Господи, слава Тебе! К тихому пристанищу Твоему притек вопиюте: возведи от тли живот мой, Многомилостиве!

Жизнь и есть причина жизни

А выше облаков
Дышит, как живет
МИР да ЛЮБОВЬ!

Что родится — то умрет…

А напоследок я скажу:
Прощай, любить не обязуйся…

Еще один великий голос смолк,
Правдивый голос обличенья!

Небеса… манят и ждут меня.

Под небом все лишь временно бывает.

Мы остались без вас, вы остались с нами!
Это эпитафия на памятнике, установленном на месте гибели съемочной группы Сергея Бодрова.

Как капли росы на розах,
На щеках наших слезы.
Спи спокойно, милый (милая).
Все тебя мы помним, любим и скорбим.

Нам/(мне) в бытии отказано навеки!

О, милосердная ты Матушка-Земля!
Взрастила сына ты и снова приняла.
Он добрым, мудрым/сильным, смелым был,
В достоинствах примером всем служил.
Он здесь нашел приют свой и покой.
Пригрей его и душу успокой!

Я все время плыл по теченью дней,
Были сном мечты.

Мир светлый праху твоему!

Наши слезы опоздали на целую жизнь…