Эпитафии самоубийце, надписи на памятник самоубийце

Мы гордимся твоей жизнью
И скорбим о твоей смерти…

О, не кладите меня
В землю сырую:
Скройте, заройте меня
В траву густую!..
Пускай дыханье ветерка
Шевелит травою —
Свирель поет издалека,
Светло и тихо облака
Плывут надо мною…

И лишь мне не уснуть.
Я сегодня в плену
Горько-сладких воспоминаний,
Вернувших мне эту весну…

Ты к нам приходишь с ароматом трав,
В сиянии ярких звезд.
Ты всюду с нами в наших снах
И в каплях наших слез….

Перешли в воспоминания
Наши радости и боль.

Зачем же гибнет все, что мило,
А что жалеет, то живет?

Ты боль наша вечная…

Как белый камень в глубине души
Лежит во мне одно воспоминанье.
Я не могу и не хочу бороться с ним:
Оно веселье и оно страданье.

Не суждено мне быть, как прежде
В любви и радости дожить свой век.

Дорога к храму не спасет.
Нет высшей силы — только счет.
И место не найдет себе душа…

Помедли, смерть! Пускай увижу
Я утра нового рассвет!

Ты устал быть птицей и сорвался камнем,
Рухнул с высоты, спасаясь от судьбы…

Усни, беспокойное сердце!

Я умираю, не сделавши ничего, что эти люди злостно выдумали на меня! (XIII.43).

Но нет того, кому ты можешь предъявить
Свой тайный пропуск в жизнь другую…

Что с нами будет через неделю —
Ведает только аллах.

То ли ты делаешь?

Вернусь…
В ваших мыслях и вашей памяти.

Взлететь до времени,
Не бросив семени,
Да окропить рассвет разрывом глаз.
В охват взять сразу всё,
Да потерять свое,
Задумал, порешил один из нас.

Край, где я скроюсь, отсюда невиден.

Тогда, поняв, что жизнь минутна,
Что безуспешна их борьба,
Рыдая горестно и смутно,
Они идут в свои гроба.

Не в силах горя превозмочь,
Утраты боль нести.
Никто не смог тебе помочь,
Прости нас (имя), прости.

Вот и всё, что ты нам завещала,
Да еще узнали мы потом,
Что давно ты бедным отдавала,
Что добыть умела ты трудом.

В шуме ветра надо мной
Я забуду голос твой.
И от той любви земной,
Что нас сжигала в прах,
И я сходил с ума.

Слушайте в себе клич живого огня
до последнего дня!

Обычно на рассвете
Я прихожу, во сне,
Но все не так на этот раз…

Уйдя из жизни все еще живешь ты
В наших помыслах, мечтаньях.
Судьбой дарованного не переживешь.
Мы помним о тебе и в радостях и в муках

Жизнь… Какое это прекрасное предисловие к разлуке!

Само ВРЕМЯ создано смертью

Тебя уж нет, а мы не верим,
В душе у нас ты навсегда,
И боль свою от той потери,
Мы не излечим никогда.

Я буду молчать
и смотреть на горизонт,
в ту точку, где земля сходится с небом.
Все меняется,
все течет, но одно
навсегда остается неизменным…

В сердцах людей оставил след,
Память о тебе вечно жива.

Я откажусь от земных страстей,
Только останься со мной…

Где ты, последний терн венца,
Освобождающая мука
Давно желанного конца?

Прохожий! здесь лежит философ-человек,
Он проспал целый век,
Чтоб доказать, как прав был Соломон,
Сказав: «Всё суета! всё сон!».

Льются с этих фотографий
Океаны биографий.
Жизнь в которых вся, до дна,
С нами переплетена.
Свет — и ничего другого.
Век — и никаких чудес.
Мы живых их обнимаем,
Любим их и пьем за них.
Только жаль, что понимаем
С опозданием на миг.

Небо ей сказало: спи —
Ведь даже звезды спят!
Помолясь на звездопад:
Вечный — свят, свят, свят!

В безмерный час тоски земной
О смерти, об иной отчизне,
Открыто дерзко предо мной
Свидетельство нетленной жизни.

Я никогда не жёг чужих городов,
А свои не берёг.
Я никогда не пел для сытых углов,
Пел для пыльных дорог.

Он спит последним сном давно…

— «Не тяжки ль вздохи усталой груди?
В могиле тесной всегда ль темно?»
— «Ах, я не знаю. Оставьте, люди!
Оставьте, люди! Мне все равно!»

Когда умираешь, становишься значительным, а пока жив, до тебя дела нет!

Я жду… Здесь есть место и для тебя!

Будущее теперь уже не разочарует

В небе знаков для нас нет больше.
Облака примерзли ко льду.
Все маршруты ведут в замерших
Вечный холод и пустоту.

Он душой чистый как кристалл.

Блаженна душа боящегося(щейся) Господа!

Я любил и ненавидел,
Но теперь душа пуста.
Все исчезло, не оставив и следа
И не знает боли в груди осколок льда

Хрупкий силуэт, осколки чуткого сна.
Зыбкая дорога от звезды до окна.

Настанет день, и с журавлиной стаей
Я полечу к бескрайней синеве,
Из-под небес, печально вспоминая
Вас… тех, кого оставил на Земле.