Эпитафия № 3412

Покойся, дитя дорогое,
Только в смерти желанный покой,
Только в смерти ресницы густые,
Не блеснут горячей слезой…

Мудрец приснился мне. «Веселья цвет пригожий
Во сне не расцветет, — мне молвил он, — так что же
Ты предаешься сну? Пей лучше гроздий сок,
Успеешь выспаться, в сырой могиле лежа».

Надо мной и тобой
Ветры пенят восход,
Не тревожься, не плачь,
Вот-вот и солнце взойдет.

Родственники, и все, которые смотрели на нее/(него), плакали.

Попробуем дышать
В один и тот же миг
И быть продолжением
И отражением друг для друга
Над бездной разлук.

И ты откроешь глаза,
И ты наведёшь туалет,
И ты опять пойдешь по земле так,
Будто тебя на ней нет.

Я тяжкой доли не пугаюсь
С тех пор, как обрели покой
Все те, чье сердце, надрываясь,
Делило б горести со мной.

Моя отчаяная смелость
Могла бы вызвать восхищенье,
Но только я не знаю меры.

Ваши руки усталости не знали.
Ваши уста никогда не унывали.
Вы шли по жизни, труд любя.
Пусть будет пухом вам земля.

Мальчик больше жить уже не будет,
Он не знает, что такое жить!