Эпитафии мужчине, надписи на памятник мужчине

Не будет уже солнце служить тебе светом дневным, а сияние луны — светить тебе; но Господь будет тебе вечным светом, и Бог твой — славою твоею! (LX.19).

Великой скорби не измерить,
Слезами делу не помочь.
Тебя нет с нами, но на веки
Ты в нашем сердце не умрешь!

Умершим мир! Их память свято
В глубинах сердца сохраним.

Навеки помню и благодарю,
благословляя прожитые годы.

Как эту боль перенести,
Когда на части сердце рвется?!
И не вернуть, и не забыть,
Лишь с болью жить нам/мне остается.

Нет ничего больней разлуки,
Когда разлука навсегда.

Но зато я так стремительно падаю вверх,
Как будто притяжения нет,
И нет ни законов, ни правил.

«Девицы, умирать так страшно!
Милые, ох, так страшно!»
— «Кто любил до гроба,
Тот сильнее смерти!»

Тебе вечный сон, а нам вечная тоска.

Странствуя между мирами,
Ты хранишь в себе память
О каждом моём воплощении.
И в назначенный час
Мы узнаем друг друга
По первому прикосновению,
Где бы ты ни был,
Кем бы ты ни был.

Испокон веков земля
Усмиряла миг,
Укрывала тишиной
Крик.

Остались в памяти прекрасные мгновенья!

Как хочется, как всем нам хочется
Не умереть, а именно уснуть.

… и это пройдет …

Теплом и светом согревала. Но… Свеча сгорела.

Я душу получил на поддержанье только.
И возвращу ее, когда настанет срок.

Блаженна душа боящегося(щейся) Господа!

Нет смерти здесь; и сердце вторит нет;
Для смерти слишком весел этот свет.
И не твоим глазам творец судил
Гореть, играть для тленья и могил…
Хоть все возьмет могильная доска,
Их пожалеет смерти злой рука;
Их луч с небес, и, как в родных краях,
Они блеснут звездами в небесах!

Но так устроен мир земной
И тем вовек не увядаем:
Смеется кто-то за стеной,
Когда мы чуть ли не рыдаем.

Я не могу поверить в то, что время лечит,
Что боль и грусть проходят вместе с ним.

Иисусе Единый, верный, неизменный прими его.

Исчезли все надежды и мечты…

Сделайте себе одолжение: успейте насладиться жизнью!

В хороводе ночей
Стыло пламя очей.

Где память есть, там слов не надо.

Нет никакого “завтра”, есть только вечное “сейчас”.

Приидите ко Мне все труждающиеся и обремененные и Я упокою вас. (5,4)

Здесь приятнее мечтать.
здесь как-то легче…
Ведь расстоянье до луны —
не бесконечно…

На Бога уповаю, — не боюсь! (LV.12).

Со всем усердием отдавал/(а) за веру тело и душу!

Вот бедная чья-то могила
Цветами, травой зарастает;
Под розами даже не видно,
Чье имя плита возглашает…
О, бедный! И в сердце у милой
О жизни мечты золотые
Не так же ль, как розы, закрыли
Когда-то черты дорогие?

Под небом все лишь временно бывает.

Что это за памятник, который я вижу? — Это могила человека Божия!

Засыпай под пенье дождя…

Сей памятник сооружен,
Имевшему девиц и жен,
Талант от Бога и грехи,
Философу, кто вам стихи —
клад размышлений — написал,
Кто жить среди жлобов устал.

Все, все как вчера
Но без тебя…

Я воззвал к Тебе, Господи, я сказал: Ты — прибежище мое и часть моя на земле живых! (CXLI.5).

Нетленное тело лежит подо льдом,
А душа полыхает огнём!

Вот здесь-то суждено мне было
Сказать последнее «»Прости…»

В этом замкнутом круге — крути не крути —
Не удастся конца и начала найти.
Наша роль в этом мире — прийти и уйти.
Кто нам скажет о цели, о смысле пути?

Настанет день, и с журавлиной стаей
Я полечу к бескрайней синеве,
Из-под небес, печально вспоминая
Вас… тех, кого оставил на Земле.

Так есть и будет — поколенья
Родятся, вырастут, умрут…
И нас, и вас, и это время
Века из памяти сотрут

У Господа милость и многое у Него избавление!

Блажен, егоже избрал, и приял еси Господи!

Сиявшие со слезами будут пожинать с радостью!

Мудрец приснился мне. «Веселья цвет пригожий
Во сне не расцветет, — мне молвил он, — так что же
Ты предаешься сну? Пей лучше гроздий сок,
Успеешь выспаться, в сырой могиле лежа».

Кто же вздохнул у могилы,
Чья облегчается грудь?
Скорбную душу помилуй,
Господи! Дай отдохнуть.

Никто не смог тебя спасти,
Ушел (ушла) из жизни очень рано,
Но светлый образ твой родной
Мы будем помнить постоянно.

Вернусь…
В ваших мыслях и вашей памяти.

Умирая, рождаются звёзды