Эпитафии сыну, надписи на памятник сыну

В гробу я слышу голос птичий,
Весна близка, земля сыра.

От муки любви и разлуки
Упасла гробовая доска.

Умрешь — начнешь опять сначала
И повторится всё, как встарь…

Ночь, улица, фонарь, аптека,
Бессмысленный и тусклый свет.
Живи еще хоть четверть века —
Всё будет так. Исхода нет.

Так хорошо и вольно умереть.
Всю жизнь скакал — с одной упорной мыслью,
Чтоб первым доскакать.

Всё чаще вижу смерть — и улыбаюсь
Улыбкой рассудительной. Ну, что же?
Так я хочу. Так свойственно мне знать,
Что и ко мне придет она в свой час.

Там, в синеве, мы встретим наши зори,
Все наши сны продлятся наяву.
Я за тобой, поверь, мой милый, вскоре
За тем же сном в безбрежность уплыву.

Ты перешел в последнее жилище,
Я всё в пыли, но вижу свой конец.

Устал я. Смерть близка. К порогу
Ползет и крадется, как зверь,
И растворяет понемногу
Мою незамкнутую дверь.

Блаженный, вечный дух унес твое мученье!
Блажен утративший создание любви!

Кто же вздохнул у могилы,
Чья облегчается грудь?
Скорбную душу помилуй,
Господи! Дай отдохнуть.

Дохнула жизнь в лицо могилой —
Мне страстной бурей не вздохнуть.
Одна мечта с упрямой силой
Последний открывает путь…

Я верю — не пройдет бесследно
Всё, что так страстно полюбил,
Весь трепет этой жизни бедной,
Весь этот непонятный пыл!

Спи — твой отдых никто не прервет.

Я отпраздновал светлую смерть,
Прикоснувшись к руке восковой.
Остальное — бездонная твердь
Схоронила во мгле голубой.

Нашел в гробу
Свою судьбу.

Страшна могила мне; и ближние, друзья,
Мое грядущее, и молодость моя,
И обещания в груди сокрытой музы —
Все обольстительно скрепляет жизни узы,
И далеко ищу, как жребий мой ни строг,
Я жить и бедствовать услужливый предлог.

Живи, молись — делами и словами,
И смерть встречай как лучшей жизни весть.

Пока ты человек, будь человеком
И на земле земное совершай,
Но сохрани в душе огонь нетленный
Божественной мистической тоски…

Как миг тоски — пред радостью беспечной,
Как черный грех — пред детской чистотой.
Нам не дано понять всю прелесть смерти,
Мы можем лишь предчувствовать ее…

Ты всем несешь свой дар успокоенья,
И даже тем, кто суетной душой
Исполнен дерзновенного сомненья.

И ветры безучастные молю
Протяжностью своих предсмертных звонов…
Скажи ему, что я его люблю
За то, что он — не слышал этих стонов!

Только умер, вновь я жив,
Чуть шепчу в колосьях нив,
Чуть звеню волной ручья,
Слышу отклик соловья.

Весь я соткан из огня,
Я лучистый факел дня,
В дымке утренней рожден,
К светлой смерти присужден.

А почему наутро блещут
Цветы над темною плитой?
В них слезы горькие трепещут
О жизни — жизни прожитой.

Среди могил блуждают тени
Усопших дедов и отцов,
И на церковные ступени
Восходят тени мертвецов.

И Сон и Смерть равно смежают очи,
Кладут предел волнениям души,
На смену дня приводят сумрак ночи,
Дают страстям заснуть в немой тиши.

Так часто думал я, — пусть близкий смертный час
Судьба мне усладит, когда огонь погас

Мы знаем: Смерть не слышит нас,
Не видит наших потрясений.
Но разве это в грустный час
Удержит нас от слез и пеней?
Ты говоришь: забудь! Но сам
Ты бледен, ты готов к слезам.

Печаль у синих этих вод
Помедлит с горькой, смутной думой,
Вздохнет — и тихо отойдет…
Безумец! Разве твой приход
Смутит могилы сон угрюмый!

По старой памяти склоняюсь под тобой,
Но, ах! уже мечты бывалой нет со мной.

Я жил, как ты, любил и пил.
Теперь я мертв — налей полнее!
Не гадок мне твой пьяный пыл,
Уста червя куда сквернее.

О Время! Все несется мимо,
Все мчится на крылах твоих:
Мелькают весны, медлят зимы,
Гоня к могиле всех живых.

Когда человек умирает,
Изменяются его портреты.
По-другому глаза глядят, и губы
Улыбаются другой улыбкой.

Прости меня, мальчик весёлый,
Совёнок замученный мой!
Сегодня мне из костёла
Так трудно уйти домой.

И смерть к тебе руки простерла…
Скажи, что было потом?
Я не знала, как хрупко горло
Под синим воротником.

Прости меня, мальчик весёлый,
Что я принесла тебе смерть.

И стало лицо моложе,
Я опять узнала его
И сказала: «Господи Боже,
Прими раба твоего».

Но вдруг последняя сила
В синих глазах ожила:
«Хорошо, что ты отпустила,
Как всегда ты доброй была».

Кому ты дорог был при жизни,
Кому дарил ты дружбу и любовь
За вечное души твоей упокоенье
Молиться будут вновь и вновь.

Ты слишком щедро одарен судьбой,
Чтоб совершенство умерло с тобой…

Как мой сыночек дорогой
Ушел из жизни рано ты.
Надежды не оставив никакой
Лишь горе, слезы да цветы…

Прости, сыночек, что не сберегли тебя.
И перед смертью все слова бессильны.
Но память о тебе в живых жива:
В сердцах родных, и в дочери, и в сыне…

Ты наша недолгая радость
И вечная, жгучая боль…

Ты отошел в мир вечных сновидений
И навсегда душа твоя спокойна,
А наша скорбь осталась безграничной…

Перед скорбью бессильны слова,
Тот не умер, о ком память жива…

Прими последний дар земной,
Любимый сын, муж, брат родной…

Нет горя сильней,
Нет горя страшней,
Чем раньше себя
Хоронить сыновей…

Не в днях прошедших твоя жизнь,
А в днях, что в памяти оставил…

Мы без тебя, но всегда с тобой…