Красивые эпитафии, красивые надписи на памятник

Выпросить бы у смерти
Годик, другой.
Только нет, не успеть мне
Надышаться тобой.

В моём сердце пустота,
А душа моя мертва!

Свет был ярче тысяч солнц.
Я понял — это Бог!
Не бездушный идол,
А живой, сверкающий поток.

Выбросив сор непроросших семян,
Вычистив купель,
Сочными травами застелем святую постель.
Мы начинаем движение вспять.

У моряка нет трудного или лёгкого пути.
Есть один путь – славный!

Только скажи,
Что не забудешь тех лет!

Стали лишь воспоминанием
Наши радости и боль

Здесь мир иной меня обворожил
Простой и грубой прелестью своей…

Я знала, я — Бастилия, а ей суждено было пасть.

Пока мы живы – помним

Дороже не было тебя,
И никогда уже не будет!

Вольному — воля,
Спасённому — боль.
Вот он я, смотри Господи!

О, темный, темный, темный путь,
Зачем так темен ты и долог?
О, приоткрывшийся чуть-чуть,
Чтоб снова запахнуться, полог!

Большего мы не могли потерять,
Наша скорбь не имеет границы.
Горе не высказать, не описать,
Очень мало гранитной страницы

О Смерть! Ты шлешь очам бессонным сон могильный,
Несчастному, кто к пыткам присужден,
Как вольный ветер, шепчешь в келье пыльной
И свет даришь тому, кто тьмой стеснен.

Сон и смерть — так похожи брат и сестра.

Стали вдруг одним цветком
Две души — Иван да Марья.

Только смерть превращает жизнь в судьбу.

Я не знаю, что теперь со мной,
Я летаю — крылья за спиной.
Я не ангел, я не смог им стать,
Я не знаю, как тебе сказать.

Вот прощанье замирает на губах —
Воля к жизни гонит
Смерти страх!

Матери! Берегите сыновей…

Я буду рад стоять у врат!

Ему неведом страх,
А лишь вечный покой.
Все обратится в прах,
Но только не он!

Мне с вами говорить хочется — без касаний и без всякой тонкости.
Голой, до самых косточек, в любой выбранной плоскости.
Мне с вами гулять под руку, вспоминать то, что было сказано.
Мне нравится Ваша выправка, и я… Я несуразная.

Чтоб горе забыть
И сгладить вину,
Скачу от судьбы
В забвения страну!

Любить и помнить будем вечно

Таких друзей больше нет.

И смерти не будет уже. (21,4)

Ты путеводная звезда для всех, кто помнит, любит, чтит…

Никто не знает, что такое смерть — вполне возможно, что это величайшее добро для людей. Однако, все ее боятся как будто смерть — величайшее зло.

Одна только смерть показывает, как ничтожно человеческое тело.

Склонись надо мной,
Будто ангел печальный.
Биение сердца,
Трепет крыльев над тишиной хрустальной.

Ты, Господи, помилуй меня и восставь меня! (XL.11).

Мертвым оставь покой,
Действуй, пока живой.

Я бросаюсь в реку времён,
Пусть она меня унесёт.
Всем течениям вопреки
Разлучить с моим естеством,
Я вернусь из этой реки
Обновлённым другим существом.

«Ты — маленький мальчик, я — девочка: мы
Дорогою будем шалить.
Надень же (ты — рыцарь) мой шарф кружевной!»
Я молча ей подал букет…
Молочной и ровной, холодной волной
Луна омывала паркет.

Пей! И в огонь весенней кутерьмы
Бросай дырявый, темный плащ Зимы.
Недлинен путь земной. А время — птица.
У птицы — крылья… Ты у края Тьмы.

Мы тебя никогда не увидим, мы тебя никогда не забудем

Вечер тихо догорает,
Небо золотя…
Теплый воздух холодает,
— Спи, мое дитя!

Ты — вот, ты — юн, ты — молод,
Ты — муж… Тебя уж нет:
Ты — был: и канул в холод,
В немую бездну лет.

Уж не жду от жизни ничего я
И не жаль мне прошлого ничуть.
Я ищу свободы и покоя.
Я хочу забыться и уснуть.

Считаю на стене моей
Тени потеряных друзей.
Я вспомнил боль недавних бед…

Всё кончается смертью, всё кончается сном.
Буйных надежд истощил я отвагу…

Мне так тебя недостает для полного человеческого счастья.

Он имел весьма добрую славу.
(Имела весьма добрую славу).

Боль, только боль
До конца честна со мной.
Лишь она бывает сладкой,
Но все чаще злой.

Кто видел, как из сердца уходит боль,
Как хорошо тогда, легко и как красиво.

Я видел все это когда-то в кино,
И все равно я расстроен…

Что ты вспомнишь перед тем,
Как покинешь этот мир совсем?..

Пожалуйста, не сгорай!
Спаси все, что можно спасти!
Прости все, что можно простить.
И иди, пока можешь идти.