Эпитафия № 2678

С двух сторон сгорела,
Сожжена моя свеча.
Мне осталось сделать
Шаг, и этот мир — прощай!

Пей! И в огонь весенней кутерьмы
Бросай дырявый, темный плащ Зимы.
Недлинен путь земной. А время — птица.
У птицы — крылья… Ты у края Тьмы.

До того, как мы чашу судьбы изопьем,
Выпьем, милая, чашу иную вдвоем.
Может статься, что сделать глотка перед смертью
Не позволит нам небо в безумье своем.

На небосводе вновь звезда погасла.
Груз-200 — горе наших дней.
И на земле покатой, словно каска,
Зовут и плачут имена детей.

Незамеченный он вышел,
Слово унося важнейшее из слов.
Но его никто не слышал —
Твой предсмертный зов!

Я словно б мертв, но миру в утешение
Я тысячами душ живу в родных сердцах
Всех любящих, и, значит, я не прах,
И смертное меня не тронет тленье.

Не покидай меня!
Мне бесконечно жутко,
Мне так мучительно,
Так страшно без тебя!

Под холодный шепот звезд
Мы зажгли последний мост,
И все в бездну сорвалось.
Свободным стану я
От зла и от добра.

Так продуман распорядок действий,
Что неотвратим конец пути.
Ныне врозь, когда-то будем вместе.
Жизнь прожить — не поле перейти.

Стихнет шепот песочных часов,
Выскользнут в море алмазные четки.
Ты — мой самый несбыточный сон:
Самый сладкий и самый короткий.