Эпитафии самоубийце, надписи на памятник самоубийце

Пусть душа моя кричит от боли,
Пусть в глазах стоит густой туман,
Лучше камнем вниз, чем жить по чьей-то воле.
Этот путь я выбрал сам.

Пленник пристрастий —
Вечный закат
Вновь ковыляет к заре
Впотьмах наугад.

Жизнь — чудный дивный дар, что дорогого стоит!

Суть жизни — самого себя найти!

Ни тоски, ни любви, ни обиды.
Все померкло, прошло, отошло…

Что было ангельским, то к ангелам ушло:
Началом стало то, что ты назвал началом.

Отвергая законы природы,
Стоит у перил моста,
Безумно глядя на воду,
Совершенная красота.

Есть в близости каждой предвестники смерти:
Увядшие листья, поникшие ветви,
Погасшие взгляды, безвольно упавшие в руки.
Ты ещё говоришь, но теряется ясность,
И меня поглощает тяжёлый и вязкий
Туман, сквозь который с трудом пробиваются звуки.

Ты живешь там,
ничего обо мне не зная.

Там, лучше, там светлее, шире,
Так от земного далеко…

Господи! Прими дух мой с миром!

Пора. Устал я от земных забот.

Лучше прожить эту жизнь весело и с удовольствием на тот случай, если после смерти тебя ничего не ждет.

Оставил я все прошлые страданья
И молодость погибшую мою.

Богородица в небесах,
Вспомяни о моих прохожих!

А если вдруг там просто нету ничего?

Я умер от помощи слишком многих людей.

Как быть, если рухнули мечты,
Если никому не нужен ты
В мире боли и обмана?

Все, все как вчера
Но без тебя…

Мою жизнь читала смерть
Вслух, на языке огня,
Все, кому мне вышло петь,
Помолитесь за меня.

Посмотри, — я еще недомучена,
Недолюблена, недоцелована.
Ах, разлукою сердце научено, —
Сколько слов для тебя уготовано!

То ли мед, то ли горькая чаша,
То ли адский огонь, то ли хлам…
Все, что было мое, — нынче ваше.
Все для вас. Посвящается вам…

Со святыми упокой Христе душу раба Твоего, идиже нисть болезнь, ни печаль, ни воздыхание, но жизнь безконечная!

Там где в саду нет живой души,
Вместо росы белый жемчуг дрожит.

Так тяжело, так горько мне и больно…
Так много мук в душе затаено,
Что мне сказать уж хочется давно
Всему, что жизнью мы зовем: «Довольно!»

Пора уснуть последним сном,
Довольно в мире пожил я;
Обманут жизнью был во всём
И ненавидя, и любя.

Кто из людей видел этот полет,
Счастье познал и восторг.

В шуме ветра за спиной
Я забуду голос твой.
И от той любви земной,
Что нас сжигала в прах,
И я сходил с ума.

Но память, как и смерть неистребима,
Как дождь ночной по черноте стекла.
Кровавыми осколками рубина
Она на дно хрустальное текла.

Ты в жизни приносил нам только радость.
Тебя забыть не в силах мы.

Жизнь уходит из рук, надвигается мгла,
Смерть терзает сердца и кромсает тела,
Возвратившихся нет из загробного мира,
У кого бы мне справиться: как там дела?

Грядетъ час, в оньже все сущии во гробех услышатъ глас Сына Божия и изыдут!

Любила ты, и так, как ты, любить —
Нет, никому еще не удавалось —
О Господи!.. и это пережить…
И сердце на клочки не разорвалось…

И, если вновь больное сердце ноет,
Заставь его забыть/(застыть) и замолчать!

Голос твой затих,
Растворяясь в ночи —
Ты исчезла во мгле,
Словно пламя свечи.

Я слезы лью, о прошлом грудь тоскует.
Но хладен ты, душа уже вдали!

С тобой ушел кусочек нашей жизни!
(Родителям: С вами ушел кусочек нашей жизни!);;

Уходя на пир с духами,
Нас оставил он,
Чтобы здесь, воспетый нами,
Был похоронен.

Бремя прошлых побед
Душит, словно тугая нить.
Смысла жить дальше нет,
Если знать, как устроен мир.

Тихо ушел я… Но шума наделал,
Горы проблем нерешенных оставил!
В Мир, раскаленный и так до предела,
Новых зачем-то поленьев добавил.

Думать о будущем нет причин.

Нездешним светом веет нам,
Другую видим мы природу,
И без заката, без восходу
Другое солнце светит там…

Не рисуйте надгробий и плит над могилкой моей,
Не любил и при жизни когда что-то давит на грудь.
Пусть растёт там трава и на ветке поёт соловей,
Чтобы путник уставший мог сесть и чуть-чуть отдохнуть.

Убита в блеске красоты!
Да спит легко под вечной сенью,
Да сблизят вешние цветы
Над ней прозрачные листы
И кипарис овеет тенью.

Хочу воскресить своих предков,
Хоть что-нибудь в сердце сберечь!
Они словно птицы на ветках
И мне непонятна их речь…
Не слышно им плача и грома,
И это уже на века.
И нет у них отчего дома,
А только одни облака.

Мало плачь над умершим, ибо он упокоился!

Всем бы их вся, да всяко некия спасу!

Земле и небесам чужой/(чужая)

Все решено, и он спокоен,
Он, претерпевший до конца, —
Знать, он пред богом был достоин
Другого, лучшего венца —
Другого, лучшего наследства,
Наследства бога своего,—
Он, наша радость, с малолетства
Он был не наш, он был его…

Не смотрю я на пройденный путь,
На безумье растраченных лет;
Я могу беззаботно уснуть,
Если гимн мой последний допет.