Красивые эпитафии, красивые надписи на памятник

И жизнь, как смерть необычайна…
Есть в мире здешнем — мир иной.
Есть ужас тот же, та же тайна —
И в свете дня, как в тьме ночной.

На братских могилах не ставят крестов,
Но разве от этого легче?

Уйдя из жизни все еще живешь ты
В наших помыслах, мечтаньях.
Судьбой дарованного не переживешь.
Мы помним о тебе и в радостях и в муках

Плохо, если о тебе некому заботиться. Еще хуже, если не о ком заботиться тебе.

Тебя вырвала смерть, не спросив.
Как жить дальше и хватит ли сил?
Папа, муж, ты был нами любим.
Помним, любим и вечно скорбим…

Смотри, как ветры собирают в стаи
самых усталых,
Как поднимают и кружат
над Распятием листья.

Отныне глаз сиянье растворилось в небесах
И ты меж нами лишь незрим.
Никто тебя не сможет заменить,
Ты был и навсегда останешься любим…

Здесь, в долине скорби, в мирную обитель
Нас земля приемлет

Прости, сыночек, что не сберегли тебя.
И перед смертью все слова бессильны.
Но память о тебе в живых жива:
В сердцах родных, и в дочери, и в сыне…

Сад не придуман мною.
Он реален как ты,
Но ты идешь спокойно
В сад пустоты.

Пускай меня обхватит целый ад,
Пусть буду мучиться, я рад, я рад,
Хотя бы вдвое против прошлых дней,
Но только дальше, дальше от людей.

Возьми свой меч, развей мой страх –
Мы не нужны богам!
Игрушкой у судьбы в руках
Быть не пристало нам!

О! сколько муки в знанье том,
Когда мы тут же узнаем,
Что милому уже не быть!
И миг тот мог я пережить!

Миллионами цветных огней
Разлетелся день, скорбя о ней.
В мире боли, не найдя тепла,
Новый дом навеки обрела.

Ты, Господи, помилуй меня и восставь меня! (XL.11).

Только бы не разминуться, не заблудиться
В круговороте смертей и рождений.
И в назначенный час вспомнить друг друга
По первому прикосновению.

Тихо ушел я… Но шума наделал,
Горы проблем нерешенных оставил!
В Мир, раскаленный и так до предела,
Новых зачем-то поленьев добавил.

Умершим мир! Они сгорели,
Им поцелуй спалил уста.
Так пусть и нас к такой же цели
Ведет безумная мечта!

Здесь пепел юноши/девушки в сырой земле сокрыли.
Прохожий, задержись/удались/помолись. Во гробе сон священный.
Судьба почивших/лежащих в нем покрыта грозной тьмой.
Надежда робкая живит в том пепле тленном…
Кто знает, что нас ждет за гробовой доской?

На землю с неба звезды смотрят мирно/благосклонно глазами близких, кто покинул нас.

Подумать страшно, скольких мы
Недосчитались в эти годы!
И всех, врагов отважных тьмы,
Сломили ранние невзгоды.

Быть/была/был/были для людей источником тепла и света…

Жил один музыкант, он на скрипке играл
Был в нем редкий талант, что народ восхищал
И на сцене всегда умереть он мечтал
Когда смерть увидал — коду не доиграл.

Ты к нам приходишь с ароматом трав,
В сиянии ярких звезд.
Ты всюду с нами в наших снах
И в каплях наших слез….

Как раб жаждет тени, и как наемник ждет окончания работы своей: так я получил в удел месяцы суетные, и ночи грустные отчислены мне! (VII.2 и 3).

Пока мы живы – помним

В каждом стебле
Земли
Слышу шорохи лет…

Спи — твой отдых никто не прервет.

Без страха в час последней муки
Покинув свет,
Отрады ждал я от разлуки —
Разлуки нет.

Жизнь приносила слишком много боли

Кто из людей видел этот полет,
Счастье познал и восторг.

Суета отдаляет нас друг от друга,
Оплетая все мысли паутиною липкой.
Оттого порой бывает трудно
Различать меж малым и великим.

Я сам погубил –
Уже не вернуть.
Тебя не хранил
И проклят мой путь!

Там где свет
над огромным небом
В мир лучит
огонь.
Первый луч
вестником победы
Искрой лёг
в мою ладонь.

Сердце застыло, воля проснулась.
Он в битве три ночи, три дня.

Могу сказать: за тридевять земель
От жизни захороненный во мгле
Предмет уже я неодушевленный.
Нет скорби о потерянной земле,
Нет страха перед смертью во Вселенной…

Ты шел по жизни, улыбаясь.
Оставил всех нас, не прощаясь.
Как плачет сердце, невозможно передать.
Скорбим и помним…

Есть счастье лишь на пару мгновений
И горе, что будет всегда.
Одно утешение — друг, который
Никогда не предаст.

Горя от утраты не измерить,
Слез и боли сердца не унять.

Нелегко искать объяснения и оправдания,
С пулей в груди трудно быть непредвзятым.
Но разве чужая боль не есть наказанье?
И разве нет кары страшнее, чем быть виноватым?

Мы сожалеем, плачем и скорбим,
Что ты остался вечно молодым.

Ты — вот, ты — юн, ты — молод,
Ты — муж… Тебя уж нет:
Ты — был: и канул в холод,
В немую бездну лет.

Ты память счастья,
Что умчалось прочь.

Здесь каждому разрешено
Стать первым или вторым.

Жизнь — не те дни, что прошли, а те, что остались.

Я вижу, смерть близка; болезненные силы
Последней вспыхнули борьбой.

Не зарастет на сердце рана —
Прольется чистыми слезами

Мне безразлична судьба мироздания,
План мой вселенский никто не поймёт.

Нежней и бесповоротней
Никто не глядел нам вслед…
Целую вас через сотни
Разъединяющих лет

И зло, и благо, — тайна гроба.
И тайна жизни — два пути —
Ведут к единой цели оба.
И все равно, куда идти.