Эпитафия № 3267

Хочу воскресить своих предков,
Хоть что-нибудь в сердце сберечь!
Они словно птицы на ветках
И мне непонятна их речь…
Не слышно им плача и грома,
И это уже на века.
И нет у них отчего дома,
А только одни облака.

И пусть мне вечер зажигает свечи,
И образ твой окутывает дым.
Но не хочу я знать, что время лечит,
Что все проходит вместе с ним.

В небеса Героев души воспарят,
Их встретят голоса,
Что дарят радость и покой.

Жил праведно и непрестижно.
Ушел… Сгорел скоропостижно.

На Тебя, Господи, уповаю, да не постыжусь вовек. (LXX.1).

Ты поклонись ему — он человеком был!

Прочти — слепоты куриной
И маков набрав букет,
Что звали меня Мариной
И сколько мне было лет. Не думай, что здесь — могила
Что я появлюсь, грозя…
Я слишком сама любила
Смеяться, когда нельзя!
И кровь приливала к коже,
И кудри мои вились…
Я тоже была, прохожий!
Прохожий, остановись!
Сорви себе стебель дикий
И ягоду ему вслед,-
Кладбищенской земляники
Крупнее и слаще нет.
Но только не стой угрюмо.
Главу опустив на грудь,
Легко обо мне подумай,
Легко обо мне забудь.
Как луч тебя освещает!
Ты весь в золотой пыли…
И пусть тебя не смущает
Мой голос из-под земли.

Если вы живете так, будто каждый день последний, когда-нибудь вы окажетесь правы.

И стар, и мал
Не могут слез сдержать своих.

Надежда моя на Тебя, Господи! (XXXVIII.8).