Случайные эпитафии - Страница 25

Доброту и любовь ты оставил живым,
Сколько б лет не прошло: Любим, помним, скорбим…

Перед ним преклониться не стыдно,
Вспомни, сколькие пали в борьбе,
Сколько раз уже было тебе
За великое имя обидно!

Край, где я скроюсь, отсюда невиден.

Только небу известно
Всё о нашем сиротстве
И о боли, что связана
Клятвой молчания.

Хоть над подушкою икона,
Но страшно! — «Ах, вернись домой!»

Но так устроен мир земной
И тем вовек не увядаем:
Смеется кто-то за стеной,
Когда мы чуть ли не рыдаем.

Не рисуйте надгробий и плит над могилкой моей,
Не любил и при жизни когда что-то давит на грудь.
Пусть растёт там трава и на ветке поёт соловей,
Чтобы путник уставший мог сесть и чуть-чуть отдохнуть.

Бог избавит душу мою от власти преисподней (XLVIII.16).

Жизнь — игра со смертью!

Бесконечна пытка тишиной,
Тишина смеется над тобой.
Застывает время на стене —
У часов печали стрелок нет.

По ночам бредить луной
да перечить сну,
Да глядеть солнцу в лицо,
как в глаза друзьям.

Смысл — в ритме каждого дня и часа!

Война осталась в прошлом, сгинула в туман

Здесь под плитой лежит поэт.
Был в рейтингах он первым.
Ждал козырей в колоде лет,
А выпали кресты да черви.

Одним цветком земля беднее стала,
Одной звездой богаче стали небеса.
Ты вечно с нами, дорогая,
С тобой скорбящие сердца.
Любовь к тебе, родная,
Умрет лишь вместе с нами,
А нашу боль и нашу скорбь
Не выразить словами.

Но везенья вышел срок…

Во многой мудрости много печали, и кто умножает познания, умножает скорбь

Проходящий, остановись!
Обо мне, грешном, помолись.
Я был, как ты.
Ты будешь, как я.

Я читал в глазах
Боль за души земли,
Сколько огня было в этих глазах
И сколько любви!

Остаться за этой чертой
Я должен…

Это были мужи милости, которых праведные дела не забываются! (XLIV.9).

Тех, кто принял бой,
Смертью не унять!

Последний долг наш — камень скорбный,
Чаша горести полна.
Нет больше радости на свете.
Осталась боль и скорбь одна.

Выпросить бы у смерти
Годик, другой.
Только нет, не успеть мне
Надышаться тобой.

Есть счастье лишь на пару мгновений
И горе, что будет всегда.
Одно утешение — друг, который
Никогда не предаст.

Господи! Прими дух мой с миром!

Я на скале, в объятиях шторма
И я погибну, сделав этот шаг!

А ведь каждый из нас мог нормальным бы быть человеком.
Хорошо, что не вышло так,
И что мы такие как есть.

Но время пришло, и нет больше желаний…

Супруг мой милый, не печалься,
Как век вам с дочерию жить,
Хотя мой прах лежит в могиле,
Я буду Господа просить.
Своей небесною наградой
Он может вас благословить…
Тебя ж прошу, супруг мой милый,
Приди к могиле слез пролить!

На моём горизонте снег,
Белый до боли в глазах,
Белый ветер, белой земли
Мёртвая полоса.

Светлый, чистый образ твой всегда с нами.

Чудесное дитя, тебя несправедливая судьба мне не дала,
А только показала и сразу забрала.

Без страха в час последней муки
Покинув свет,
Отрады ждал я от разлуки —
Разлуки нет.

Земле и небесам чужой/(чужая)

Смотри, начался отсчет.
Может быть нам снова повезет
В океане звезд и других планет.

Я воззвал к Тебе, Господи, я сказал: Ты — прибежище мое и часть моя на земле живых! (CXLI.5).

Но, увы! желанья не сбылись мои.

Остались в прошлом муки и страданья
И молодость погибшая моя.

Ни от жизни моей, ни от смерти моей
Мир богаче не стал и не станет бедней.
Задержусь ненадолго в обители сей —
И уйду, ничего не узнавши о ней.

Душу исцелило бы,
Заглушило б крик,
Солнце наше милое,
Покажись на миг…

Как мимолетное виденье,
Как гений чистой красоты…

Как тебя я могу
В холодную землю зарыть?
Недавно тёплый мой маленький друг,
Ты оживёшь, может быть.

Сей памятник сооружен,
Имевшему девиц и жен,
Талант от Бога и грехи,
Философу, кто вам стихи —
клад размышлений — написал,
Кто жить среди жлобов устал.

Я плыл в чёрной пустоте,
Я обретал покой,
Свет в конце тоннеля, как магнит,
Тянул к себе дух мой.

Я здесь, где стынет свет и покой!

Я без него… умираю.

Где память есть, там слов не надо.

До судорог, до бреда, до рыдания,
До порванных от напряжения жил
Я сохранял свои воспоминания,
Которыми все эти годы жил.

Два солнца у меня на этом и прошлом свете,
Их вместе собой укроет горько сладкий дым.