Светские эпитафии, светские надписи на памятник

В моих снах нету слез —
В них я рядом с тобой.
Просыпаюсь в бреду —
Пусто рядом со мной.

Смерть обращает жизнь в судьбу.

Память о нем не погибнет, и имя его будет жить в роды родов!

Разве мы могли подумать, что в этот день
Ты шагнешь из детства в вечность…

Не спас от нищеты полет орлиных крыл,
Ни песней дар, ни сердца пламень!
Жестокие! У вас он хлеба лишь просил,
Вы дали — камень.

Я горечь слез моих глотаю
И умираю, и молчу.

Жизнь и смерть – всего лишь два мгновенья.
Бесконечна только наша боль…

Усопший брат! кто сон твой возмутил?

Больше не могу страдать —
Не осталось слёз.
Свет, что открывал глаза,
Жжёт меня насквозь.

Отлетает душа-печаль
Птицей серою в дым небес.

Что б я смог осилить страх,
Что б смог песней выткать грусть
Вечной памяти в сердцах
И, быть может, я вернусь.

Но если всё же в одну из ночей,
Кто-то из тех, кто в огне, поманит петлёй,
Пой!
Пой до рассвета, до бурных лучей,
Пой, пока утро не вытянет душу из дыр
Этих мёртвых очей.

Ближе к солнцу не стал (ИМЯ),
Но стал теплее сердцам.
Где бы он ни сложил песню,
Где бы ни проросло слово,
Стелет в небо из звёзд тропы
По горячим следам.

Война — начало начал —
Поднимает черное знамя.
До небес
Копоть рваных сердец.

Здесь покоится лучшая из матерей/бабушек

Итог жизни определяет не возраст, а добрые дела и светлая память!

Не объяснить почему наважденья и слёзы,
Именно ты почему болен именно мною.
Не существует ответов на эти вопросы,
Не специально я стала твоей паранойей.

Убита в блеске красоты!
Да спит легко под вечной сенью,
Да сблизят вешние цветы
Над ней прозрачные листы
И кипарис овеет тенью.

Голос твой затих,
Растворяясь в ночи —
Ты исчезла во мгле,
Словно пламя свечи.

В тюрьме жила душа моя,
И лишь со смертью обрела свободу.

Где-то есть огонь, который нас согреет,
И милосердный свет всевидящих звёзд,
И где-то есть любовь, что однажды сумеет
Осушить до дна это озеро слёз.

Ночь, улица, фонарь, аптека,
Бессмысленный и тусклый свет.
Живи еще хоть четверть века —
Всё будет так. Исхода нет.

По старой памяти склоняюсь под тобой,
Но, ах! уже мечты бывалой нет со мной.

Вестник бессмертного дня,
Смерть, убаюкай меня!

На ложе смерти никнем рядом,
Как в нежном и счастливом сне.

Ах, как хотелось быть любимым,
Ах, как хотелось быть желанным.

На землю с неба звезды смотрят мирно/благосклонно глазами близких, кто покинул нас.

Беспредельным далям преданный,
Там, где меркнет свет и шум,
Я покину круг изведанный
Повторенных слов и дум.

А есть ли на свете
Цветы, что не вянут,
Глаза, что на солнце
Глядят и не слепнут?
И есть ли на свете
Те дивные страны,
Где нимбы не гаснут,
Где краски не меркнут?

Я свидетель
Стремления вниз.

Кометой вспыхнула над горизонтом жизни

Льется грусть с небес
дождем метеоритным.

Есть вспышки, что длятся доли секунды.
Есть свет, что будет всегда.
Есть просто друг и есть друг, который
Никогда не предаст.

Нет сильнее муки,
Чем детей терять…

Умрешь — начнешь опять сначала
И повторится всё, как встарь…

Станет погибший не горстью земли,
А стражем в небесном саду.

Равнодушие душ, бессердечность сердец…
Поскользнуться, упасть равносильно здесь смерти
Этот мир мне на сердце оставил рубец.

Я убит, но возмездие спешит.

А выше облаков
Дышит, как живет
МИР да ЛЮБОВЬ!

Умерли давно те, кого я любил,
И кем был я любим,
Что ж, прощайте!

Каждый день приближает час «ч»,
В каждом праве сургуч да печать.
Я мечтал быть мишенью в луче,
Но не видел, за что умирать.

Смерть лечит людей
От тщеты бренных дней

… Но для души еще страшней
Следить, как вымирают в ней
Все лучшие воспоминания.

Сильны любовь и слава смертных дней,
И красота сильна. Но смерть сильней.

Здесь от себя мне не убежать…

Я видел все это когда-то в кино,
И все равно я расстроен…

Слишком стремительно падаешь вниз,
Но успеваешь понять:
Все эти дни, всю недолгую жизнь
Ты привыкал умирать!

Ты поклонись ему — он человеком был!

Жить, как все, мне скучно.
Мне и смерть игрушка.

Кто видел, как из сердца уходит боль,
Как хорошо тогда, легко и как красиво.