Известные эпитафии, известные надписи на памятник

Сомкнулись волны над тобой,
Тебя пучина поглотила,
И навсегда вода сокрыла
От нас печальный облик твой.

Он тот, кто много лет свой дух терзал
Обретший смерть, он в ней бессмертье отыскал!
Будь милосерднее, хвала; за славу он прощен
К Христу он веру обращал — и ты живи как он!

Земле и небесам чужой/(чужая)

Душа не в силах
Боль мою вместить!

Все будут одинаковы в гробу.
Так будем хоть при жизни разнолики!

О! сколько муки в знанье том,
Когда мы тут же узнаем,
Что милому уже не быть!
И миг тот мог я пережить!

Пройди свой путь!
Он ведь один и с него не свернуть,
Пусть не знаешь зачем, и не знаешь куда Ты идёшь.
Пройди свой путь!

Воину без страха и упрека

Лишен покоя и сна.

Дни мои бегут скорее челнока, и кончаются без надежды (VII.6). Помяни меня, Господи, во царствии Твоем!

С двух сторон сгорела,
Сожжена моя свеча.
Мне осталось сделать
Шаг, и этот мир — прощай!

Заботы о погребении, устройство гробницы, пышность похорон – все это скорее утешение живых, чем помощь мертвым.

Северную стать верного меча,
Как завет впитал вековой гранит —
Гневом не пылать, не рубить с плеча
Да преумножать то, чем славен скит.

По погосту, в белый дым,
мутная душа гуляла,
Вьюгой выла на луну,
волокла крыла.
Ей подняться от земли
Духа не хватало,
Больно ноша у души
тяжела была.

И ту семью любил он страстно
И для ее грядущих благ
Истратить был готов всечасно
Избыток юных сил в трудах.

Устал я. Смерть близка. К порогу
Ползет и крадется, как зверь,
И растворяет понемногу
Мою незамкнутую дверь.

Смерть стала/была/оказалась лучшим выходом

С мечтою страстной мне отрадно умирать,
В излюбленных местах мне сладко почивать;
Уснуть навеки там, где все мечты кипели,
На вечный отдых лечь у детской колыбели.

У прожитой им жизни имя — Добродетель

Спи, мертвый, с богом!
Тревожить не хочу тебя
Ни в помыслах, ни в слове строгом

Не поздний вихрь, не бурный ливень летний
Тебя сорвал с родимого сучка:
Был многих краше, многих долголетней,
И сам собою пал, как из венка!

Твоя любовь сильнее смерти

Ничего на земле не бывает дважды.

Быть/была/был/были для людей источником тепла и света…

И мы летаем двое,
И утопаем
В бархатных волнах покоя…

Вестник утраты —
Пульс тишины
Станет бессонницей душ
В час полной луны.

Не уходи! Побудь со мною…

Ты стала невесомым лучиком.
Так уходят лучшие.

Но не пугайся, если вдруг
Ты услышишь ночью странный звук,
Все в порядке, просто у меня открылись
Старые раны!

Господь один водил его! (XXXII.12)

Умер, разочаровавшись
Безразличием людей…

Явись мне в грозный час страданья,
И поцелуй пусть будет твой
Залогом близкого свиданья
В стране любви, в стране другой!

Я поднимаю глаза, я смотрю на верх.
Моя песня — раненый стерх.
Я поднимаю глаза…

Мне в пути всегда светила
Путеводная звезда.

От прошлых дней — лишь звон капели…

Ваши руки усталости не знали.
Ваши уста никогда не унывали.
Вы шли по жизни, труд любя.
Пусть будет пухом вам земля.

Я была еще вчера полезна
Ближнему — теперь уж не могу!
Смерть одна желанна и любезна —
Пулю я недаром берегу…

Последний глоток перед выходом к роднику.
Кажется кто-то ищет нас где-то там вверху.

Как тяжко мертвецу среди людей
Живым и страстным притворяться!

Господь-твердыня моя, и крепость моя и избавитель мой!

Душа его/ее возвысилась до неба

С собой нас увлекает Божество
К неведомой, но благодатной цели.

В колыбели – младенец, покойник – в гробу.
Вот и все, что известно про нашу судьбу.

Мою жизнь читала смерть
Вслух, на языке огня,
Все, кому мне вышло петь,
Помолитесь за меня.

Жизнь и смерть – всего лишь два мгновенья.
Бесконечна только наша боль…

И ты откроешь глаза,
И ты наведёшь туалет,
И ты опять пойдешь по земле так,
Будто тебя на ней нет.

Я познание сделал своим ремеслом,
Я знаком с высшей правдой и низменным злом.
Все тугие узлы я распутал на свете,
Кроме смерти, завязанной мертвым узлом…

Нет горя сильней,
Нет горя страшней,
Чем раньше себя
Хоронить сыновей…

Вот тот мир, где жили мы с тобою,
Ангел мой, ты видишь ли меня?

Воздал мне Господь по правде моей, по чистоте моей пред очами Его! (2 кн. XXII.25).