Эпитафия № 3709

Он дел великих не творил, не всем такая слава.
Он просто человеком был и этого не мало!

Дороги строим мы, но вот беда.
Дороги все приводят нас сюда…

Прости, сыночек, что не сберегли тебя.
И перед смертью все слова бессильны.
Но память о тебе в живых жива:
В сердцах родных, и в дочери, и в сыне…

Такой тихий Голос…
Изнутри и извне, наяву и во сне.
Он что-то плохое
Заглушает во мне…
И я закрываю глаза, выбирая из двух.
Пытаюсь понять
От меня что ты хочешь, Дух…

Летите к фиалкам, где влага росистая
Сверкает призывно алмазами слез.
Я «мертвая роза», я лилия чистая,
Я нежусь в сияньи серебряных грез.

Не разрушай словами тишину,
Закованную в этот скорбный камень!

На крепко сомкнутых губах
Улыбка кроткая застыла,
И что-то радостное было
В его младенческих чертах.

Нашел в гробу
Свою судьбу.

Я буду ходить в дом Господень! (XXXVIII.22).

Я — первый Бог, что обречён
Жить под землёю,
Видеть агонию и боль
Творений рук моих.