До того, как мы чашу судьбы изопьем, Выпьем, милая, чашу иную вдвоем. Может статься, что сделать глотка перед смертью Не позволит нам небо в безумье своем.
И я остаюсь на перекрёстке пока. В моих неподвижных зрачках отражается вечность, Окаменев, в бездну свой взгляд устремив. И даже если взорвётся весь мир — я не замечу.