Эпитафия № 1056

Не смерти бойся, а так и не начать жить!

Я умираю, не сделавши ничего, что эти люди злостно выдумали на меня! (XIII.43).

К благой судьбе я смертью приведен:
Бог не желал меня увидеть старым,
И так как рок не властен большим даром,
Все, кроме смерти, было б мне в урон.
Вот этот прах, остатки бытия,
Где лика нет, где очи уж истлели, —
Урок тому, кого пленять умели,
В какой тюрьме жила душа моя.
Кто этот гроб слезами орошает,
Тот понапрасну верит, что вернет
Его слеза сухому древу плод:
Ведь по весне мертвец не воскресает.
Мне красоту пожаловал Господь,
Родитель же мне передал лишь тело;
Но если Богом данное истлело,
Что ж смертная от смерти примет плоть?
При жизни я кому-то жизнью был,
И с той поры, как сделался я прахом,
Ревнивый друг ждет смерти, мучим страхом,
Чтоб кто-нибудь его не упредил.

Не высказать горя, не выплакать слез, ты радость навеки из дома унес

Я знаю массу всяких «но»,
Советов, доводов, причин.
Мой поезд едет не туда,
Я вместе с ним.

Кто осудит эту душу?
Смех друзей тянет вновь на дно.

Она воздавала добром, а не злом во все дни жизни своей! (XXXI.12).

Придите ко мне Все обремененные и страждущие И Я упокою Вас…

Претерпевший до конца спасется. (10,22)

И словно дети, согретые ласковым солнцем
Мы медленно движемся сквозь облака безмятежности
Плавно парим, очарованные невесомостью
И падаем, падаем вниз, опьяненные нежностью