Эпитафия № 3575

Когда закат накроет тень,
А звезды снами заморочат день,
Я встану ближе к огню под лики Силы Небес.
И будем жить, и станем петь,
В соленый пот, пережигая смерть.

В безлунную, глухую ночь твой взор
Развеет мрак, разрушит тьмы узор.

Есть слова, что не скажешь и на ухо,
Разве только что прямо уж — в губы…
Милый, дверь затворила я наглухо…
Как с тобою мне страшно и любо!

О, боже праведный, тебе мы умоляем:
Столь юное созданье береги.
Её храни — она теперь твоею стала.

И стар, и мал
Не могут слез сдержать своих.

Итог жизни определяет не возраст, а добрые дела и светлая память!

Только в Боге успокаивается душа моя… Он — твердыня моя, спасение мое, убежище мое! (LXI.2, 3).

Ужель на вопль и зов молебный
Ты безучастно промолчишь?
Ужель улыбкой задушевной
Семьи опять не озаришь?

Помню смех твой тихий, взгляд потухших глаз
О житье минувшем сбивчивый рассказ.
По лесу бродили часто мы вдвоем;
Старику там каждый кустик был знаком.

Моя душа была на лезвии ножа.