Эпитафии военному, надписи на памятник военному

Спокойно ложусь я, и сплю: ибо Ты, Господи, один даешь мне жить в безопасности! (IV.9).

Как хочешь, поступай живой, что хочешь, говори…
Но на могильный камень мой, нет-нет да посмотри.

Смерть самых лучших намечает
И дергает по одному.

Смотри, близится финал,
Этот век все силы растерял.

Благочестивый и боящийся Бога со всем домом своим, творивший много милостыни народу и всегда молившийся Богу!

Каждый из нас верен земле,
В каждом живет звезда, чтобы вспыхнуть в свой час.
Небо горит, мы танцуем в огне.
Остановите нас.

О, если б до привала добрести,
Поверить, что придет конец пути!
О, если б через многие столетья
Хотя б травой из праха прорасти! (Омар Хайям)

Я был в гостях у принцессы Зари,
Я был царём — я сжигал и творил.
Чума! Война!
Для божьих пальцев я только струна.

Я пою о тропе наверх,
А сам ухожу вниз.

Ах, как хотелось быть любимым,
Ах, как хотелось быть желанным.

Пока война у нас не под запретом,
Таков порядок будет в мире этом…

Жизнь прожить — не поле перейти!

Я счастье прошлое благословляю!

Не противься искушению, испытай в жизни все!

Не убили — и за то спасибо!

Мне в пути всегда светила
Путеводная звезда.

Прости меня, мальчик весёлый,
Совёнок замученный мой!
Сегодня мне из костёла
Так трудно уйти домой.

Человек, рожденный женою, краткодневен и пресыщен печалями!

С двух сторон сгорела,
Сожжена моя свеча.
Как все потемнело,
Небо и земля, прощай!

Помощь моя от Господа, сотворившего небо и землю! (CXX.2).

Вспоминать все так больно!
Если сможешь, прости!

Помоги и спаси, сбереги и укрой,
Мягким снегом меня занеси, погляди на меня,
Вот я весь (вся) пред тобой, о, Господь, подари мне покой.

Я буду молчать
и смотреть на горизонт,
в ту точку, где земля сходится с небом.
Все меняется,
все течет, но одно
навсегда остается неизменным…

Итог жизни определяет не возраст, а добрые дела и светлая память!

Я был счастлив тем, что дарил счастье своим близким.

Память его/(ее) довека в благословении!

Все в мире есть, тебя лишь только нет.

Близок Господь ко всем призывающим Его! (CXLIV.18).

Я ведаю, что боги превращали
Людей в предметы, не убив сознанья,
Чтоб вечно жили, дивные, в печали.
Ты превращен в моё воспоминанье.

Полуразрушенный, полужилец могилы,
О таинствах любви зачем ты нам поешь?
Зачем, куда тебя домчать не могут силы,
Как дерзкий юноша, один ты нас зовешь?

Я не страшусь ни тьмы, ни адского огня.
Вострите нож иль яду мне отмерьте.
По вскрытии души что скажут про меня?
Диагноз: христианин. Исход: бессмертье….

Ничего на земле не бывает дважды.

Оплакивали его/(ее) горьким плачем

Сердце застыло, воля проснулась.
Он в битве три ночи, три дня.

О, Господь наш всемогущий,
Ниспошли мне благодать!
Это я, в моря идущий,
Новы земли повидать.

Все ерунда, кроме суда/+/Самого страшного.

Эта жизнь стоила того, чтобы ее прожить!

Но если жизнь — базар крикливый Бога,
То только смерть — его бессмертный храм.

Незамеченный он вышел,
Слово унося важнейшее из слов.
Но его никто не слышал —
Твой предсмертный зов!

Вы в этом времени, я — далее.
Я растворился(лась) в мироздании.

Кем был/(а) я, судить тебе. Кто есть ты — отвечать тоже тебе!

Сколько троп и дорог
Для меня заплелись в одну.
Я иду по своей земле
К небу, которым живу.

Прочь гоните слепое отчаяние!
Скорбь-печаль пусть наружу выльется.
Возвращайтесь жить, обещая мне:
«Любим, помним! Когда-то увидимся!»

Успокоенные Думы,
Те, что прежде были страстью,
Возмущеньем и борьбой, —
Стали кротки и угрюмы,
Не стремятся больше к счастью,
Полны мертвой тишиной.

Вот и моя последняя песня спета…

Господи, со Святыми упокой!

Мою жизнь читала смерть
Вслух, на языке огня,
Все, кому мне вышло петь,
Помолитесь за меня.

Я вырою себе глубокий, черный ров,
Чтоб в недра тучные и полные улиток
Упасть, на дне стихий найти последний кров
И кости простереть, изнывшие от пыток.

Они не будут уже ни алкать, ни жаждать, и не будет палить их солнце и никакой зной!

Как по весне теряют сок березы —
Так по тебе все наши боль и слезы…