Эпитафия № 4170

Ты уходишь прочь из дома
В час, когда все крепко спят.
По дороге, мне знакомой,
От рассвета на закат.

Праведник, если и рановременно умрет, будет в покое! (IV.7).

Знаю, это может быть
только раз в столетье, —
ты случайно глянешь вниз
и меня заметишь…

Усопший брат! кто сон твой возмутил?

Из царства мертвых ясно видно слепоту живых.

Кто слаб душою, спешит сюда,
Не в силах себя побороть…

Вот этот прах, остатки бытия,
Где лика нет, где очи уж истлели, —
Урок тому, кого пленять умели,
В какой тюрьме жила душа моя.
Кто этот гроб слезами орошает,
Тот понапрасну верит, что вернет
Его слеза сухому древу плод:
Ведь по весне мертвец не воскресает.

Я — голубь бумажный, застрявший в деревьях,
Истерзанный ветром, промокший от снега.
Я — вырванный из книги, смятый листок…

Какая сила не знаю против воли влечёт меня к краю,
И кажется ближе, ты всё ближе,
И между нами лишь шаг с крыши.

Мой нежный
Цветочек,
Срывая твои лепестки,
Я в лунные ночи
Сама не своя от тоски.