Эпитафия № 3761

О, боже праведный, тебе мы умоляем:
Столь юное созданье береги.
Её храни — она теперь твоею стала.

Твой дом стал для тебя тюрьмой,
Для тех, кто в доме, ты чужой.
Ты был наивен и ждал перемен,
Ты ждал, что друг тебя поймёт,
Поймёт и скажет — жми вперёд,
Но друг блуждал среди собственных стен.

Беспредельным далям преданный,
Там, где меркнет свет и шум,
Я покину круг изведанный
Повторенных слов и дум.

Память о тебе останется навсегда в наших сердцах.

В небе знаков для нас нет больше.
Облака примерзли ко льду.
Все маршруты ведут в замерших
Вечный холод и пустоту.

«Ты — маленький мальчик, я — девочка: мы
Дорогою будем шалить.
Надень же (ты — рыцарь) мой шарф кружевной!»
Я молча ей подал букет…
Молочной и ровной, холодной волной
Луна омывала паркет.

Солнце, снега, дожди и вёсны
По нити времени скользят.
Пожить бы еще под небом звездным,
Но пора. Видно, больше нельзя…

Впредь ничто души не потревожит,
Буйство жизни обернулось в тишь.
Смертный вечность одолеть не может,
Кто сгорел, того не воскресишь.

Только смерть нас вновь соединит!

А почему наутро блещут
Цветы над темною плитой?
В них слезы горькие трепещут
О жизни — жизни прожитой.