Эпитафии мужу, надписи на памятник мужу

Блаженные мертвые, умирающие в Господе. Они упокоятся от трудов своих, и дела их инут в следы за ними!

Беспредельным далям преданный,
Там, где меркнет свет и шум,
Я покину круг изведанный
Повторенных слов и дум.

Это я на пути в мир иной.
Все за одно, и нет места живым,
Но иду я на свет, как живой!

Память его во всяких устах будет сладка, как мед!

Он очень крепко спал,
А ветер песни напевал ему
И кудри ласково трепал.

Я знаю, Искупитель мой жив, и Он в последний день восстановит из праха распадающуюся кожу мою сию!

Вечную/черную/скорбную/фатальную разлуку
Я несу с тобой наравне…

Прости, что мы свою любовь отдать тебе при жизни не решились,
Ты нам простил, от нас ушел, мы должниками вечными остались.

В книге поколений — достойная страница

Пусть неизбежен жизни круг,
Пока же он не завершился,
Мы помнить будем о тебе
И мыслями с тобой делиться.

Я вижу, смерть близка; болезненные силы
Последней вспыхнули борьбой.

Новую жизнь он найдет в Новом Дне!

Я вспоминаю тебя, и мир изменяется.

Был велик соответственно имени своему!

Ночь, улица, фонарь, аптека,
Бессмысленный и тусклый свет.
Живи еще хоть четверть века —
Всё будет так. Исхода нет.

Ночь темна, мир отчаянно пуст.
Облака плывут домой.
До тебя долетит моя грусть,
Упадёт с ресниц слезой.

Дохнула жизнь в лицо могилой —
Мне страстной бурей не вздохнуть.
Одна мечта с упрямой силой
Последний открывает путь…

Придет пора преображенья,
Конец житейского пути…

Над временем и вне времени

На моём горизонте снег,
Белый до боли в глазах,
Белый ветер, белой земли
Мёртвая полоса.

Отгорел…

Совершенствовал жизнь…

Все позабылось, что помнить не хочется

Блажен, кто выбрал цель и путь,
Кто распознал всей жизни суть

Вот здесь-то суждено мне было
Сказать последнее «»Прости…»

Если я пойду и долиною смертной тени, не убоюсь зла, потому что Ты со мною.

Он тот, кто много лет свой дух терзал
Обретший смерть, он в ней бессмертье отыскал!
Будь милосерднее, хвала; за славу он прощен
К Христу он веру обращал — и ты живи как он!

Пусть солнце согреет тебя лаской и любовью,
Вешняя трава станет мягким ковром,
Дождь прольется очищающим плачем,
А чистый снег покроет все белым саваном.

Бог заступник мой, Бог мой, милующий меня! (LVIII.18).

Прочь беги, пока хватает сил, беги
На восход, в сад живой…

И смерть и жизнь — родные бездны;
Они подобны и равны,
Друг другу чужды и любезны,
Одна в другой отражены.

Я тоже зайду, когда будет рай — и там у вас на Земле.

На заре выплеснуть боль
алым облакам,
По земле песней лететь
от окна к окну,
И упасть ясной звездой
к твоим ногам.

В твой час последний на земле Наша душа рвалась к тебе…

Любить, творить и молиться…

Там, где мой дом – свет потух

Пусть здесь не место, — улыбнись ты:
Ты — у могилы оптимиста!
Хоть есть получше в этом мире,
Я счастлив и в такой квартире!

Здесь ты можешь поговорить с собой неспешно.

Ты ушел(ла) из жизни слишком рано, нашу боль не выразят слова.
Спи, родной(ая), ты наша боль и рана, но память о тебе всегда жива.

От праха черного и до небесных тел
Я тайны разглядел мудрейших слов и дел.
Коварства я избег, распутал все узлы,
Лишь узел смерти я распутать не сумел.

Но тесный гроб, добычи жадный,
Не выдаст мертвого певца.
Он спит; ему в могиле хладной
Не нужно бренного венца.

Опередил/(а) свое время на целую жизнь!

Кто же вздохнул у могилы,
Чья облегчается грудь?
Скорбную душу помилуй,
Господи! Дай отдохнуть.

Два солнца у меня на этом и прошлом свете,
Их вместе собой укроет горько сладкий дым.

Все отболит…

Запевает вьюга в полях моих,
Запевает тоска на сердце.

Счастья ли миг предо мной промелькнет,
Злого безволья почувствую ль гнет, —
Так же душою горю, как свеча,
Так же молитва моя горяча.

Так медленно все переходят
В небытие…

Нет… Не ушли, а в детях повторились.

Полусвет, полумрак —
Тайна перехода от росы до огня.
Сквозь туман тянется к небу земля,
Клином птиц в дорогу кличет меня.