Эпитафия № 4227

И вот опять все потемнело,
Все стихло в чуткой темноте —
Как бы таинственное дело
Решалось там — на высоте.

Господи, со святыми упокой душу раба (рабы) твоего (твоей) (Имя).

Скажу я вам, старушка эта
Актрисой славною была!
Звездою сцен, мечтой поэтов,
Любовью зрителей слыла.
Бывало, после представленья
Ей от толпы проезда нет
И публика от восхищенья
Гремела «Браво!» ей во след.

И мне казалось, что моё окно открыто для всех.
И мне казалось, будто я иду вверх,
Я мерил время по дням.
Мне было легче, пока я верил песням и снам.

Вокруг кладбище надежд,
Вечный страх и торжество невежд,
Будущего нет здесь у нас с тобой.

Миллионами цветных огней
Разлетелся день, скорбя о ней.
В мире боли, не найдя тепла,
Новый дом навеки обрела.

Блажен человек, которого сила в Тебе, и у которого в сердце стези направлены к Тебе! (LXXXIII.6).

Там спят мои младенческие грезы,
Мечты, любовь, надежда и покой;
Но с ними спят и горести, и слезы
Под тою же могильною доской.

Ты ещё девочкой была,
Такой наивной и забавной,
Такой загадочной и странной…
Ты в розовых мечтах жила.

Прохожий! здесь лежит философ-человек,
Он проспал целый век,
Чтоб доказать, как прав был Соломон,
Сказав: «Всё суета! всё сон!».