Эпитафия № 3805

А он стоит перед глазами:
Живой, с улыбкой на устах…
Нет! Нет! Всегда он вместе с нами,
И будет жить у нас в сердцах!

Тебя я очень любила, тобою всегда жила,
Прости меня, сын мой милый, что я тебя не сберегла.

Умру и я, и над могилою
Гори, сияй, моя звезда!;;

Кто заставил тебя верить
Этой быстрой воде?
Оставляя свой берег,
Плыть навстречу беде?

Пусть головы моей рука твоя коснется
И ты сотрешь меня со списка бытия,
Но пред моим судом, покуда сердце бьется,
Мы силы равные, и торжествую я.

Ты устал от этих лиц,
От чужой, неискренней земли.
Боль тупая бьет в висок.
Дню мучений выпал срок…

Любить — это так глупо:
Всё получилось не так, как хочется.
Лезут холодные,
Скользкие щупальца в мир одиночества.
Калечат и ранят, и сердце сжимают вежливой ложью,
Но мы же не станем холодными, скользкими тоже!

Твой дом стал для тебя тюрьмой,
Для тех, кто в доме, ты чужой.
Ты был наивен и ждал перемен,
Ты ждал, что друг тебя поймёт,
Поймёт и скажет — жми вперёд,
Но друг блуждал среди собственных стен.

Смерть — это стрела, пущенная в тебя, а жизнь — то мгновение, за которое она до тебя долетает.

Я дни мои влачу, тоскуя
И в сердце образ твой храня,
Но об одном тебя прошу я:
Будь ангел смерти для меня.