Эпитафия № 2331

Я – искра в пляске огня.
Я – отражение глаз.

Жил один музыкант, он на скрипке играл
Был в нем редкий талант, что народ восхищал
И на сцене всегда умереть он мечтал
Когда смерть увидал — коду не доиграл.

Умершим мир! Но мы, мы дышим,
Пока по жилам бьется кровь,
Мы все призывы жизни слышим
И твой священный зов, Любовь!

Осталось недорешено все то, что он недорешил

Две руки — ласкать-разглаживать
Нежные головки пышные.
Две руки — и вот одна из них
За ночь оказалась лишняя.

Пуст это печальный, безмолвный гранит
Твой образ навеки для нас сохранит

Как раб жаждет тени, и как наемник ждет окончания работы своей: так я получил в удел месяцы суетные, и ночи грустные отчислены мне! (VII.2 и 3).

Память путает хмель
Трын-травой, как с куста.
И только смерть все ведет параллель
В жизнь без креста.

Господня есть земля, и исполнение ея, вселенная и все живущие на ней!

Мне безразлична судьба мироздания,
План мой вселенский никто не поймёт.