Эпитафия № 1746

Не суждено мне быть, как прежде
В любви и радости дожить свой век.

Смерть нанести не пожелала рану
Оружьем лет и преизбытком дней
Красе, что здесь почила, — дабы ей
Вернуться ввысь, не потерпев изъяну.

Я и сам мечтал когда-то
Раскачать безумный этот мир,
Но умчалось все куда-то.
Все прошло, как с белых яблонь дым.

Как эту боль перенести,
Когда на части сердце рвется?!
И не вернуть, и не забыть,
Лишь с болью жить нам/мне остается.

А я и не успел оглянуться,
Как стал седым.
За моей спиной метели
Хороводят дни в век.
Все, что я искал еле-еле
Легло, как снег.

Белые лилии спят на темной воде.
Спят лунные кратеры, космоса черные дыры.
И ты плывешь сквозь них в темноте
К берегам совершенного мира.

Мы были звуки музыки одной,
Которой не нарушить, не расстроить.

Увидел бы брата — и с ним не расстался;
Но небо высоко, а на небе он.

Не плакал ли я о том, кто был в горе; не скорбела ли душа моя о бедных? (XXX.25).

Как бессмысленно жестока смерть любви/(любимых)!