Эпитафия № 2771

Душа сама собою стеснена,
Жизнь ненавистна, но и смерть страшна,
Находишь корень мук в себе самом
И небо обвинить нельзя ни в чем.

Все двери будут настежь вам всегда,
Но не грустно эдак слыть мне нищу…
Я войду в одне, а вы — в тыщу.

Время льется, как вино,
Щедро отовсюду.
Но однажды видишь дно,
И сдаешь посуду.

С жизнью покончен вопрос —
Больше не будет ни горя, ни слез!

Время потерь вьется печаль храня,
В книге смертей будет глава моя.

Теперь/уже/отныне вне времени

Но память, как и смерть неистребима,
Как дождь ночной по черноте стекла.
Кровавыми осколками рубина
Она на дно хрустальное текла.

И я писал стихи всю ночь напролет,
Зная наперед, что их никто не прочтет,
Зачем я ждал рассвета? Рассвет не придет,
Да и кому он нужен?..

И пусть мне вечер зажигает свечи,
И образ твой окутывает дым.
Но не хочу я знать, что время лечит,
Что все проходит вместе с ним.

Лишь изредка обряд печальный,
Свершая поминальный час,
Металла голос погребальный
В набат оплакивает нас.