Эпитафия № 1371

Сменяют друг друга шторма и штили,
Безумствуют вихри космической пыли,
Меняется мир — и лишь я остаюсь неподвижной.

Едва блеснула в ней/(нем) небесная душа,
И к Солнцу всех миров поспешно возвратилась.

Ничего…Темнота…Тишина…
Это что? Отчаянье? Слабость?
Может, во всем виновата весна?
А быть может – душевная старость?
Что с того, что ты можешь творить?
Ну и что! А кому это надо?..
Горечь такую…водой не залить.
Хамство – вот мне сегодня награда.
Спросишь, зачем же дарила себя?
Ты ведь знала, ответа не будет.
Ты ответишь, — они же друзья,
Самые милые, близкие люди.
С кем же радость свою разделить?
С кем счастьем своим поделиться?
Вы понимаете – я хочу жить
Так, чтоб жизни своей не стыдиться.

Итог жизни определяют дела и добрая память!

Путь свой жертвенный и славный
Здесь окончил он. (Здесь окончила она)

Две загадки в мире есть: как родился — не помню, как умру — не знаю

Храм бога высокий, часовня, отрада,
Кресты да курганы — кругом тишина.
Покойся же мирно, прах милого брата,
Пока не восстанешь от долгого сна.

Там, где горы сомкнулись в кольцо,
Месяц качает в серебряной лодке
Ту Любовь, что похожа на сон —
Самый сладкий и самый короткий.

Так часто думал я, — пусть близкий смертный час
Судьба мне усладит, когда огонь погас

В год . . . . . . . . .
Было у меня две дочери, —
Так что мучилась с мукой
И за всем вставала в очередь.