Эпитафия № 4003

Ты жил, любил, спешил помочь другим,
Безвременно ушел.
Нам не вернуть потери…
Но и сегодня с нами ты,
Мы в это свято верим…

Господи Иисусе Христе, осени его тихим светом спасения

Ты устал от этих лиц,
От чужой, неискренней земли.
Боль тупая бьет в висок.
Дню мучений выпал срок…

Ничего никому уж нельзя объяснить.
И уже никогда никому не понять.
Лишь возьми мою боль поцелуем своим,
Помоги страшной пытки страданья унять…

Как плачет сердце, боль не передать.
Скорбим и помним каждую минуту.
Не в силах время эту боль унять.
О, Боже, помоги нам пережить разлуку.

Его сгубила жажда жизни.

Кто нам скажет рассказ этой смерти безмолвной?
Кто над тем, что грядет, приподнимет покров?
Кто представит нам тени, что скрыты, как волны,
В лабиринтной глуши многолюдных гробов?
Кто вольет нам надежду на то, что настанет,
С тем, что здесь, что вот тут, что блеснет и обманет?!

Кто знает, может быть, жить — это значит умереть, а умереть — жить.

У смерти есть своё жестокое коварство:
Щадя нередко тех, кто стар, и слаб, и хил,
Она разит того, кто полон юных сил,
Кто был казалось, так далек от входа в царство
Воспоминаний и могил.

Тому, кто здесь лежит под травкой вешней,
Прости, Господь, злой помысел и грех!
Он был больной, измученный, нездешний,
Он ангелов любил и детский смех.
Не смял звезды сирени белоснежной,
Хоть и желал Владыку побороть…
Во всех грехах он был — ребенок нежный,
И потому — прости ему, Господь!