Эпитафия № 3841

Нет, не смирюсь до самой смерти
Со страшной ношей бытия,
Что раньше срока гибнут дети,
Что умер ты, осталась(лся) я!

Голос твой заблудился здесь,
День и ночь он звучит во мне.

Я видел сон, как в этот дом
Ты сердце принесла свое
И боль прошла, и умер страх в душе.

Но память, как и смерть неистребима,
Как дождь ночной по черноте стекла.
Кровавыми осколками рубина
Она на дно хрустальное текла.

Прощай и мечты, и покой!
Боль незакрывшихся/(незалеченных) ран
Останется вечно со мной…

И смерть и жизнь — родные бездны;
Они подобны и равны,
Друг другу чужды и любезны,
Одна в другой отражены.

Потом главой припал он к изголовью:
Последняя свершалася борьба,
И сам Спаситель отпустил с любовью
Послушного и верного раба.

Обычно на рассвете
Я прихожу, во сне,
Но все не так на этот раз…

Небесная душа на небо возвратилась,
К источнику всего, в объятия отца.
Пороком здесь она еще не омрачилась;
Невинностью своей пленяла все сердца.

Остались в прошлом муки и страданья
И молодость погибшая моя.