Эпитафия № 3841

Я видел все это когда-то в кино,
И все равно я расстроен…

В год . . . . . . . . .
Было у меня две дочери, —
Так что мучилась с мукой
И за всем вставала в очередь.

Знает синий лес да пустынный скит,
Что на два венца врос в гранит скалы,
Да еще печаль плакальниц ракит,
Да еловый дух в янтаре смолы.

Я буду молчать
и смотреть на горизонт,
в ту точку, где земля сходится с небом.
Все меняется,
все течет, но одно
навсегда остается неизменным…

Молча пройду я сквозь холод и тьму,
Радость и боль равнодушно приму.
В смерти иное прозрев бытие,
Смерти скажу я: «Где жало твое?»

«Девицы, умирать так страшно!
Милые, ох, так страшно!»
— «Кто любил до гроба,
Тот сильнее смерти!»

Ему паденье листьев — радость,
Ему и смерть еще — игра!..

Мы руки матери благословляем ныне,
Лишь в смертный час сложила их она.

«Крушение надежд» напишут на моем могильном камне

Урок принятия собственной смерти — последний дар родителей.